Она была чем-то больше
Изделия из фарфора.
Она и молчала тоньше:
Как будто ждала укора.
Представившись в стуке града,
Я имя ее не знала.
Нам не было это надо.
И это совсем не мало.
Мой стол мне опять маячит-
На нем карандаш и сонник.
Она понимала - "значит,
Я сяду на подоконник."
Я верила лишь немногим
И все затевала ссору-
И штора валилась в ноги.
Она поднимала штору.
Я хлопала дверью молча-
Зачем то ей было надо
Не видеть оттенок волчий
Скользящий в начале взгляда.
Билет перепрыгнул стойку-
До двадцать второго точно!
Два платья отдать в покройку
И сделать работу ночью.
Свалив все пакеты в угол,
Я села на стул в прихожей.
Еще бы тут вспомнить кукол
Которых продал прохожий.
Я ключ повернула тесно .
И выключить свет забыла.
Минуту в душе протеста-
Ну кукла вернет как было.
***
Я дома. Она со стула
Боролась со сном отважно.
Блестела немного скула.
Мне думалось это- влажность.
Присели за столик рядом.
Она не спросила - как ты?
Она улыбалась взглядом
И мяла билет от марта.
Все так же пошли недели.
Но только однажды, в вечер,
Когда под окном запели -
Она подхватила речью.
Могло показаться сном бы,
Но в горле застыли буквы-
"Тебе же не надо, чтобы
С тобой говорила кукла!"
И тут показалась вечной
Слеза на белесой скуле.
У куклиной тихой речи
Все стены, окно и стулья
- толпа очевидцев- были!
Я бросилась кукле в ноги-
"Давай мы с тобой забыли
Как ты была лишь немногим"!
Но кукла сложилась все же,
Поникнув, пошла на выход.
И даже цветы в прихожей
Сказали мне хором : "Ты хоть
Пальто подала бы. Скоро
Такого уже не сделать"
А кукла уже оделась.
И долго лежала штора.
Она была чем-то большим,
Когда протирала сонник.
И как-то молчала тоньше,
Взбираясь на подоконник.