Тогда колонна беженцев ползла,
бежала, разрывалась от снарядов,
и смерть была везде, а лес – не рядом…
А после - кто живой, кто опоздал...
Сиреневые жилы у детей –
у маменькиных баловней вчерашних -
а их терзали вороны на пашне,
и рядом спали матери… Не те,
что гладили тихонько синяки
и пели колыбельные устало.
Убитые. Их смоет снегом талым,
и вырастут в глазницах васильки.
Но это через годы... А пока
/до выдоха: «до дна», - за «взяли Прагу!»/
живой мальчишка собирал ватагу
друзей, глядящих слепо в облака.