Сложно писать о том, что уже давно укоренилось в наших умах неким шаблоном, догмой, можно даже сказать, незыблемой глыбой, которую нежелательно, да порой и бессмысленно пытаться сдвинуть с места. Впрочем, ещё сложнее писать о событиях почти мифических, легендарных, имеющих неисчислимое множество толкований, интерпретировавшихся за прошедшие века сотнями самых разных людей и с какими именами! И, тем не менее, я рискну внести свою скромную лепту в бесконечный список этих интерпретаций и попробую ещё раз рассказать (разумеется, представив на суд читателей лишь одну из версий) о величайшей мистификации в истории человечества, которая аж в четырёх вариантах была описана в самом крутом фэнтези всех времён и народов – Библии. Причём, наш разговор пойдёт не об ошибках и несуразицах в Священном писании (для этого предлагаю вам почитать таких авторов, как Лео Таксиль, Зенон Косидовский, Генрик Панас и др.), а как раз о том, что, на мой взгляд, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в нём написано, о реальных событиях и фактах, нашедших отражение на его страницах. Отдельно подчеркну: мы не будем использовать данные из апокрифов, разнообразную информацию о которых можно сейчас легко найти в Интернете, а займёмся исследованием исключительно канонических текстов. Хочу также сразу предупредить, что людям глубоко верующим и согласным принимать всё только на веру, без размышлений и попыток хоть в чём-то разобраться самим, читать эту статью не стоит. На этом преамбулу заканчиваем и переходим к делу.
Как уже понял многоуважаемый читатель, речь пойдёт о событиях двухтысячелетней давности. Для начала давайте представим общую обстановку в интересующей нас иудейской римской провинции на стыке старой и новой эр. К этому времени период расцвета Давидова еврейского царства давно канул в вечность, а «сыны Израиля», как и многие соседние народы, вынуждены были подчиниться Великому Риму. Однако иудеи (в метрополии Иудеей называлась вся Палестина, поэтому и мы для краткости будем называть так весь еврейский народ, без разделения на жителей разных исторических областей, как тогда было принято) не смирились с владычеством чужаков на их земле, они настолько яро сопротивлялись новой власти, так ревностно оберегали свою веру, традиции и т.п., что римляне даже говорили: «У этого народа ненависть ко всему роду человеческому!» Именно в иудейской среде возникла и завоевала огромную популярность идея о скором приходе нового мессии (по-гречески Христос, помазанник божий), который освободит их родину от поработителей, принесёт Новый Завет (своеобразный договор, союз с Богом) и восстановит утраченную многими древнюю веру. Правда, в атмосфере полного идейного разброда это быстро привело к тому, что на улицах Иерусалима и других еврейских городов появились толпы разного рода «спасителей», «пророков» и прочих бродячих «учителей», и разобраться, кто из них «настоящий», было весьма затруднительно.
И вот в это время, представьте себе, возникла фигура главного героя двух последних тысячелетий – Иисуса Христа. Он вырос в Галилее, называемой «правильными» иерусалимскими иудеями языческой, на цветущем, но отсталом севере, в среде, где широко были распространены суеверия, культы, магия всех сортов, и прекрасно ориентировался в различных направлениях религиозной мысли. Без всяких сомнений это был весьма талантливый и образованный человек, щедро наделённый «божественной милостью» (даром пророчества, способностью к магии, гипнотическому внушению и пр.), что по-гречески и называется знакомым всем нам словом «харизма». Кроме того, среди его современников ходило устойчивое мнение, что Христос получил тайные знания определённого свойства во время путешествия по Индии и Тибету, где он долгие годы жил под именем Исса, а магии научился, инкогнито посещая Египет. (Нет никаких данных ни в Библии, ни в других источниках, где был и чем занимался Иисус с двенадцати до тридцати лет своей земной жизни, так что мы вполне можем пофантазировать на эту тему.)
Примерно весной двадцать седьмого года новой эры Христос вернулся из своего долгого путешествия по миру на родину и стал активно проповедовать повсюду, где бывал, скорый приход «царствия божиего». Появился он, как мы выяснили, в нужное время и в нужном месте – именно такого человека и с такими идеями ждала потерявшая независимость Иудея последние сто (а может, и тысячу!) лет. Его обаяние, ум, уникальные знания, а главное – проповеди на доступном простым людям языке о том, что он принёс с собой огонь и меч, чтобы разрушить старые порядки и установить новое царство справедливости, которые воспринимались многими как призывы к восстанию против римского владычества и власти богатых иудейских клерикалов, быстро завоевали популярность и увеличили число последователей новой веры. Этому же способствовали и различные «чудеса» Христа – многочисленные исцеления, «воскрешения», цирковые трюки с хождением по воде и превращением воды в вино и пр. По косвенным данным можно прийти к выводу, что также обладала большой магической силой мать Христа Мария, хоть и пользовалась ею значительно осторожней, чем сын. (Кстати, Иисус тоже старался особо не светиться, зная, к каким неприятностям может привести его деятельность, иначе невозможно объяснить запечатлённый в евангелиях факт, что он запрещал называть себя мессией («Иисус запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос» (Мф 16. 20) и обязательно напоминал всем, кого исцелял: «Смотрите, чтобы никто не узнал!» (Мф 9. 30)).
Зачем такое длинное вступление, нетерпеливо спросите вы? Мы уже подходим к главному.
Очень скоро так получилось, что, несмотря на все предосторожности, новоявленный спаситель сумел настроить против себя различные слои иудейского общества, весьма далёкие друг от друга по происхождению, положению, идеям и целям.
Во-первых, как ни странно, он не оправдал надежд патриотов и простого люда. Евреи, как уже говорилось выше, ждали от мессии реальных действий по захвату власти, представляли его, прежде всего, своим земным царём, который должен был их освободить и сплотить, а Христос говорил лишь о царствии небесном, абстрактном. Его иносказательные проповеди, понимаемые первоначально как прикрытие истинных целей, так и оставались словами. Многие стали отворачиваться от Христа, даже ближайшие сподвижники теряли веру в него («С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин 6. 66)), а сам он печально говорил: «Мир ...Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нём, что дела его злы» (Ин 7. 7). Иоанн Креститель, возглавлявший довольно многочисленную и влиятельную общину, вообще засомневался, что его троюродный брат – настоящий мессия. Он даже посылал своих учеников, узнать у самого Христа: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Мф 11. 3), но Иисус уклонился от прямого ответа («Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите» (Мф 11. 4)). Когда за пропаганду «освобождения от всех земных владык» Предтечу арестовали, его крестник успел уйти со своей общиной из Иорданской области домой, в Галилею, где, впрочем, разочарованные земляки не проявили особого гостеприимства («И... выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его» (Лк 4. 29)).
С другой стороны, своими проповедями о новых порядках Христос вооружил против себя обе соперничающие между собой влиятельные религиозные партии в Иудее. Сочувствующих в целом ему фарисеев («книжники», толкователи Торы) он напугал призывом разрушить древние порядки и устои, что воспринималось ими как покушение на их привилегии. Духовно-политическая власть Иерусалима в лице саддукеев (т.н. первосвященники) боялась, что он всё же возглавит освободительную борьбу, и тогда «придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом» (первосвященник Кайафа выразился проще: «...Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин 11. 50)). Ни к чему были бунты и ненавидимому всеми римскому наместнику Иудеи Понтию Пилату.
Вот тут мы и подходим к самой сути нашего повествования. Что же должна была предпринять община и её лидер, чтобы отвести от себя беду и избежать расправы? Конечно, будь Христос смелее, он бы просто возглавил патриотическое движение, воспользовавшись взрывоопасной обстановкой в столице, и восставшая толпа, как это уже не раз случалось на протяжении человеческой истории, смела бы всё на своём пути, вместо того чтобы равнодушно наблюдать за казнью своего долгожданного мессии. Однако «сын Бога», как мы скоро увидим, по каким-то причинам выбрал чашу с иным содержимым.
Итак, община выбрала другой путь. Мы уже отмечали, что Христос был очень осторожным человеком и старался не подставлять себя по пустякам (почитайте внимательно любое из евангелий, особенно ярко это отражено в 7 гл. у Иоанна). Его окружали только самые преданные последователи, попасть в ближний круг посторонним, особенно после гибели Крестителя и печального опыта иоаннитов, было практически невозможно. Поэтому опасность для Христа вряд ли могла исходить изнутри (о поступке Иуды мы поговорим чуть позже).
Однако в конце двадцатых годов новой эры над общиной и её лидером нависла реальная угроза уничтожения. Старейшины обеих религиозных партий, вместе составляющие высший духовный и судебный орган Иерусалима – синедрион, без особых затруднений нашли в этом вопросе общий язык: «Первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? ...С этого дня положили убить Его» (Ин 11. 47-53). А Кайафа даже открыто приказал, чтобы любой, кто узнает о местонахождении Христа, сразу же донёс об этом («...Если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его» (Ин 11. 57)). Учитывая народные настроения и держа в памяти судьбу своего родственника Иоанна, а также, вероятно, узнав об аресте предводителя зелотов (местных партизан-анархистов) Вараввы, осторожный Христос решил от греха подальше переждать неприятности в Финикии. (Не удивительно ли, что спустя какое-то время он вдруг окажется в самом опасном для себя месте в стране – в Иерусалиме, прекрасно понимая, чем это может ему грозить? Совсем скоро мы узнаем причину этого «странного» поступка.)
Необходимо было срочно придумать какой-то впечатляющий ответный ход, нанести упреждающий удар, чтобы не только раз и навсегда отвести угрозу от общины, но и выйти из этой ситуации в выигрыше, с дивидендами.
И вот здесь на авансцену нашей истории выходит женщина – возможно, одна из самых мудрых женщин, живших на земле, – мать Иисуса Христа Мария. Подумайте: как должна вести себя настоящая потомственная хранительница сакральных знаний, обладающая недюжинной магической силой и всеми секретами колдовства? Разумеется, она ни за что не будет выставлять свои знания и умения напоказ, а скорее предпочтёт остаться в тени, действуя, влияя на события тайно, незаметно для посторонних глаз. А теперь вспомните: много ли страниц или даже строчек в евангелиях посвящено этой великой женщине, «деве», родившей самого Бога? (Между прочим заметим: в арамейском языке, на котором разговаривали все наши герои, слово «дух» – женского рода; теперь, зная это, произнесите про себя по-новому фразу «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа»!) И есть ли какие-то слова об отношении Христа к собственной матери? Они есть, но какие! Этот эпизод в Священном писании больше всего смущает меня, я его читал десятки раз, думал, размышлял, и предлагаю вам сейчас тоже подумать над ним: «Когда же Он ещё говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф 14. 46-50). Во-первых, здесь явно говорится, что сын и мать живут отдельно, то есть Мария находится вне общины, держится как бы в стороне, сохраняя независимость. Во-вторых, этот безнравственный, я бы даже сказал, бесчеловечный поступок (родные пришли проведать Иисуса, а он их прогнал и даже фактически отказался от них!) можно объяснить только с позиции моей версии: Христос хотел таким образом защитить Марию, не раскрывать её влияния и участия в общем деле, оставить в тайне её возможности. Этот вывод косвенно подтверждает происшествие на свадьбе в Кане, где сын, хоть и после слабой попытки возразить («Ещё не пришёл час Мой»), всё же слушается мать и совершает «чудо», заставившее простых рыбаков уверовать в него по-настоящему, – превращает воду в вино (это трюк, кстати, сейчас может повторить любой заштатный гипнотизёр). То есть, получается, не он сам решает, а мать подсказывает ему, что и как надо делать!
(Упомянутый мною случай подробно описан евангелистом Иоанном в гл. 2. 1-10, здесь же сказано о его значении: «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его» (Ин 2. 11). На полях отмечу ещё одну деталь: описанные события происходят на свадьбе у родственников Иисуса и Марии, то есть среди своих, в относительно безопасном и знакомом месте – не чувствуется ли в этом рука опытного и умного режиссёра?)
Исходя из этих фактов можно предположить, что именно Мария – теневой лидер общины – и придумала, как спасти и сына, и его «паству». Предложенный ею план был равно гениальный и опасный: вместо того чтобы по-прежнему бегать от властей и находиться под постоянной угрозой гибели, она посоветовала Иисусу... сдаться, позволить схватить себя прямо накануне большого праздника Пасхи! А чтобы выглядело всё правдоподобно, возможно, придётся пожертвовать одним из самых верных соратников – кем-то из двенадцати апостолов, который якобы выдаст его, «позарившись» на деньги синедриона. Далее необходимо, чтобы Христа приговорили к смерти и обязательно прилюдно «казнили» (почему в кавычках, скоро поймёте). После этого община уйдёт в подполье, а позже представит всё так, будто «казнённый» Христос «воскрес» из мёртвых и спустился с небес на землю уже в качестве Бога. Таким образом одним махом решались все проблемы: «пострадавший» за людей Христос становился знаменем борьбы, как бы реабилитировав себя в глазах народа; теперь у него появлялась относительная свобода действий – он мог в зависимости от обстановки то выходить из тени, «нисходя на землю», то уходить глубоко в пещеры, «возвращаясь на небо»; община не только сохраняла жизнеспособность, но и укрепляла свой престиж, причём создавалась ситуация, когда вполне можно было подумать о расширении деятельности (апостолы разнесут весть о Христе и его великой жертве по всему миру!).
Конечно, существовала опасность, что что-то пойдёт не так, и её сына казнят по-настоящему, но давайте не забывать: речь идёт о необычных людях с недюжинными силами и невероятными способностями!
Теперь, наконец, пришло время посмотреть, как всё получилось на самом деле. Для достоверности мы привлечём в свидетели все четыре евангелия, не меняя в цитатах ни слова. Говорить будем только о фактах, никаких домыслов! Единственной нашей проблемой останутся разночтения в текстах.
Итак, весной тридцатого года Иисус Христос неожиданно вернулся из добровольной ссылки и появился в Иерусалиме. Сделал он это не только открыто, но и вызывающе: накануне праздника Пасхи въехал в город через Восточные ворота зачем-то на украденном осле (даже «ученики Его сперва не поняли этого» (Ин 12. 16)), собрав вокруг себя огромную толпу и заставив заволноваться весь город: «И когда вошёл Он в Иерусалим, весь город пришёл в движение» (Мф 21. 10). И более того: чтобы сразу привлечь к себе внимание властей, устроил довольно крупный скандал в столичном храме («И вошёл Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей» (Мф 21. 12), и чуть ниже: «...первосвященники и книжники... вознегодовали»), а уходя, сломал фиговое дерево (Мф 21. 19).
Вообще, вёл теперь себя доселе весьма осторожный Иисус просто дерзко: «И когда пришёл Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какой властью Ты это делаешь? И кто Тебе дал такую власть?» (Мф 21. 23). Христос же, проигнорировав их вопрос, надменно предрёк: «Сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф 21. 43) и, не удержавшись, добавил: «Змии, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф 23. 33) . «И слышав притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит, и старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за Пророка» (Мф 21. 45-46).
Как видим, первая часть плана выполнена блестяще: народ снова поверил в своего бесстрашного мессию, и весть эта мгновенно дошла до синедриона.
Теперь ход был за властью: «Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Кайафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе» (Мф 26. 3-5). Однако Христу это возмущение было как раз необходимо, поэтому он решил немного «помочь» синедриону. Накануне праздника Пасхи двенадцать ближайших сподвижников Христа собрались на т.н. Тайную Вечерю в доме оставшегося неизвестным богатого приверженца нового учения, чтобы обсудить последние детали предстоящих событий. Именно с этих позиций можно объяснить, почему в праздничной трапезе участвовали только посвящённые, а не вся община (обычно собиралось «человек около ста двадцати» (Деян 1. 16)), и почему этот ужин был так засекречен. (Конспираторы у ворот дома даже поставили человека с кувшином, как знак того, что всё идёт по намеченному сценарию! (Мк 14. 13))
Во время ужина Христос поведал товарищам главные пункты их с матерью плана («Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» (Ин 15. 14)) и прежде всего рассказал о самом трудном и неприятном: кто-то из них – для достоверности и чтобы поторопить синедрион – должен донести властям о том, где объявленного в розыск лидера общины можно и даже удобно будет арестовать. Вот как об этом говорится в евангелиях: «И, когда они возлежали и ели, Иисус сказал: истинно говорю вам, один из вас, ядущий со Мною, предаст Меня» (вариант прочтения: «Один из вас должен сыграть роль предателя») (Мк 14. 18). «Они опечалились и стали говорить Ему, один за другим: не я ли? и другой: не я ли?» (Мк 14. 19) или ещё точнее: «И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает. Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться бόльшим» (Лк 22. 23-24) (то есть: каждый предлагает в жертву себя, иначе трудно объяснить, почему позже в разговоре об отречении Пётр будет активно возражать Христу, а здесь никто не спорит и даже не возмущается!). Христос предлагает бросить жребий: «Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня» (Мф 26. 23) (подключим фантазию: предположим, в блюдо положат мякиши хлеба, в одном из которых будет спрятана, например, оливка – тот, кому она достанется, и принесёт себя добровольно в жертву ради блага общины). Евангелист Марк уточняет, что Христос подал чашу каждому, «и пили из неё все» (Мк 14. 23). Мы уже знаем, кому выпал этот печальный жребий: «При сём и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал» (Мф 26. 25) (поясним: «ты сказал» – форма утвердительного ответа на Ближнем Востоке), и торопит товарища: «Что делаешь, делай скорее» (Ин 13. 27), бросая в сторону, будто с театральной сцены: «Лучше было бы этому человеку не родиться...» (Мф 26. 24). Далее расстроенный Иуда Искариот сразу уходит выполнять задание (аргумент для тех, кто хотел бы со мной поспорить: Иисус только что открыто назвал имя предателя, но никто даже не пытается остановить его!), все желают ему и друг другу удачи, поднимают прощальные чаши, клянутся в верности («Говорит Ему Пётр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики» (Мф 26. 35)), договариваются о месте последующей встречи («По воскресении же Моём предварю вас в Галилее» (Мф 26. 32)) и пр.
Чтобы не подставлять хозяина дома, где проводилось генеральное совещание, заговорщики уходят в старый глухой оливковый сад. Здесь по плану и должен произойти арест. Естественно, Христос сильно волнуется перед решающими событиями и, оставшись наедине с самыми близкими друзьями, даёт волю чувствам: «Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Своё, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия...» (Мф 26. 38-39) (вариант прочтения: «Сделай так, чтобы всё прошло, как было задумано»). В этот момент в саду появился несчастный Иуда с вооружёнными людьми и указал им на Христа, успев сообщить своему наставнику на ухо, что выполнил все его поручения: «И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви!» (Мф 26. 49). Чтобы никто ничего не заподозрил, Пётр сымитировал попытку сопротивления, отрубив ухо одному из стражников (хотя мог бы просто заколоть!), затем Иисус спокойно сдался и его увели. Пётр и Иоанн, самые верные соратники и потому посвящённые во все тонкости операции, немного проследили за конвоем, чтобы всё шло по плану. Кстати, только принимая подобную трактовку событий, можно понять, почему твёрдый «как камень» Пётр, не побоявшись вступить в схватку со стражниками, чуть позже так легко отрёкся от своего друга и наставника: именно для того, чтобы показать власти, что общинники испугались и бросили своего лидера на произвол судьбы, точнее, без борьбы отдали его на растерзание врагам: «Тогда все ученики, оставив Его, бежали» (Мф 26. 56). Сделал это Пётр по совету Иисуса: «Истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоёт петух, трижды отречёшься от Меня» (Мф 26. 34).
На следующее утро Христос предстал перед судом синедриона. И тут в плане происходит, казалось бы, первый сбой. Трибунал выносит арестованному обвинение в святотатстве, а за это полагалось преступника прилюдно побить камнями, и спасти его в этом случае было бы практически невозможно. Но мудрая Мария наверняка предусмотрела и такой вариант.
Чтобы лучше понять, как события могли развиваться дальше, нам необходимо немного отвлечься и вспомнить, что у Христа и его учения были весьма богатые и влиятельные приверженцы, которые тайно покровительствовали общине и поддерживали её материально. Среди них мы видим не только «некоторых начальников» («И из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлучёнными от синагоги» (Ин 12. 42)), но и знатных фарисеев («Случилось Ему в субботу придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба» (Лк 14. 1)), и даже приближённых правителя земель, в состав которых входила Галилея, тетрарха Антипы (жена его домоправителя Хузы являлась одной из самых ярых фанаток Иисуса). Что говорить, если супруга самогó прокуратора Понтия Пилата лично просила мужа: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф 27. 19)! Ещё об одном влиятельном поклоннике Иисуса – члене малого синедриона, куда входили только проверенные и преданные клерикалы, – мы обязательно поговорим чуть ниже. Следует также заметить, что и сам Христос был отнюдь не бедным человеком, если даже римские воины чуть не подрались из-за его одежды: «Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять» (Мк 15. 24). Иными словами, было кому заступиться за Христа, и Мария определённо рассчитывала на эту помощь.
Итак, с божьей ли, либо с чьей-то иной помощью, но синедрион передал арестованного мессию римскому наместнику, а это означало, что теперь его будут судить по римским законам и в случае признания виновным распнут на кресте. Хоть подобная смерть и считалась более позорной, зато спасти приговорённого при таком раскладе становилось вполне реально – достаточно было, например, подкупить стражу или даже одного из солдат, что, вероятно, и было сделано.
Тут неожиданно всё дело чуть не испортил Пилат. Допросив Христа, он предложил наказать его бичом и отпустить. Получается, все старания общины насмарку: вместо геройской «смерти» за народ – позорный арест и кнут, как для раба. Но Мария – закулисный режиссёр всего действа – предусмотрела и это. Саддукеи, справедливо решила она, ни за что не упустят шанса расквитаться с опасным противником, да ещё и чужими руками. Так и случилось: первосвященники не только настояли на казни, но и сделали всё, чтобы Христа не освободили по древнему обычаю на праздник Пасхи «отпускать народу одного узника, которого хотели», так как было ясно, что толпа предсказуемо выберет из числа четырёх осуждённых Варавву – предводителя партизан, героя-борца в глазах всех иудеев («Первосвященники возбудили народ просить, чтобы отпустил им лучше Варавву» (Мк 15. 11)).
Так была осуществлена и эта часть плана. Оставался последний пункт, самый важный и сложный: сохранить жизнь Христу во время казни, причём сделать это так, чтобы все – и архиереи, и Пилат, и случайные свидетели – были уверены, что он погиб.
И вот община приступила к подготовке. Перво-наперво нужно было решить вопрос с подкупом непосредственных исполнителей казни – группы, состоящей всего-то из четырёх римских солдат во главе с центурионом. Мы только что выяснили: средства и возможности для этого у общины имелись, а палачи, не брезговавшие даже одеждой казнённых, вряд ли устояли бы перед искушением разбогатеть на энное количество динариев, тем более что риск попасться был минимальным: казни в те времена совершались не на центральной улице города, как это обычно происходило в средние века, а на холме Голгофа в окрестностях Иерусалима, и лишних глаз, по идее, могло быть совсем немного. Во-вторых, необходимо было позаботиться о разработке сценария «погребения» и последующего «воскресения», а главное – о надёжном месте, где всё это произойдёт.
Теперь посмотрим, как был выполнен намеченный план. После того как судьба Христа решилась, «...воины правителя... повели Его на распятие. Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его» (Мф 27. 31-32). То есть, несмотря на расхожую фразу о том, что каждый должен сам «нести свой крест», подкупленные стражники проявили заботу о своём клиенте и освободили его от этой ноши. На Голгофе они привязали Христа к кресту (именно привязали, а не прибили огромными ржавыми гвоздями, как думают многие; представьте: как можно быстро (по официальной церковной версии) снять с креста мёртвого человека, прибитого к нему огромными гвоздями?! А в «Деяниях святых апостолов» вообще говорится, что «Его убили, повесив на древе»! (10. 39)) и «для приличия» немного поиздевались над ним, то называя «царём Иудейским», то предлагая спасти самого себя, если он сын Божий, и пр. (Мф 27. 37-49). Затем наступила развязка: один из стражников «взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить» (Мф 27. 48), и сразу после этого Христос умер.
Давайте поговорим об этом моменте подробнее, потому что здесь и кроется существо нашего исследования. Завершалась казнь обычно так: несчастным осуждённым перебивали голени, чтобы тело лишилось опоры и они быстрее умерли, так как пока они живы, стража не имела права покидать место казни. Поступили подобным образом и на этот раз. Правда, почему-то не со всеми. Совершенно непонятно по какой причине (мы-то её как раз прекрасно знаем – подкуп!), жестокие римские воины (!), привычно выполняющие роль палачей (!!), которым было глубоко плевать на висящих на крестах преступников, пожалели (!!!) Иисуса, и более того, один из них настолько проникся состраданием к Христу, что решил дать ему попить, протянув на палке губку, смоченную в кувшине с напитком для солдат. Сразу после этого Христос проговорил «свершилось» и умер. Сообщение же о том, что один из стражников «для проверки» пронзил грудь Иисуса копьём, встречается только в самом позднем по времени написания Евангелии – от Иоанна – и, как считают многие исследователи, было вставлено туда с целью отмести все сомнения по поводу его смерти (Иоанн для убедительности добавляет: «И видевший [это] засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (Ин 19. 35)). А сомнения были не только у Пилата, который сразу заподозрил, что Христа признали мёртвым по ошибке.
По нашей версии, именно так и было!
Итак, «представление» на Голгофе шло к завершению, опустились сумерки, немногочисленные зеваки стали расходиться. Стража устала, каждого ждал добрый ужин, ласковая подруга; к тому же погода резко испортилась, пошёл дождь, намечалась гроза. Двое преступников с перебитыми голенями вот-вот помрут, третий, кажется, и без посторонней помощи уже отдал Богу душу; кому охота проверять в такой ситуации? (Это если даже исключить, что стражу подкупили в полном составе; хотя, как мы уже отмечали, вполне достаточно было задобрить одного из палачей.) Именно в этот момент находящаяся рядом Мария (известно, что она в числе других женщин общины сопровождала Иисуса до места казни и была поблизости до самого конца), воспользовавшись усталостью охраны и суетой расходящейся толпы, подменила солдатский напиток в кувшине усыпляющим дурманом (мы помним, какими познаниями в магии обладала эта мудрая женщина!) и тем самым спасла своему сыну жизнь. Теперь оставалось только подкупленному солдату дать выпить этот дурман Христу и затем, после того как тот потеряет сознание, убедить своих товарищей, что он умер. Так что когда уже упоминавшийся нами вскользь богатый и знатный почитатель Христа – тот самый «знаменитый член совета» по имени Иосиф Арифамейский – пришёл со своими слугами за телом «погибшего» кумира, получив на то личное разрешение Пилата, солдаты с радостью избавились от задерживающей их на службе обузы. Наступил завершающий этап операции.
Иосиф, безусловно, был посвящён во все тайны и прекрасно знал, что Иисус жив. Он спрятал его (как мы увидим позже, скорее всего, на одну ночь) в заготовленном специально для этой цели склепе в соседнем с Голгофой саду и спокойно ушёл отмечать наступающий праздник Пасхи. С Христом ненадолго остались только его мать и Мария Магдалина (убитую горем женщину легко было ввести в заблуждение). Вот как рассказывает об этих событиях св. Матфей: «Когда же настал вечер, пришёл богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своём гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился. Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба» (Мф 27. 57-61).
(Кстати, вас не смущает, что в самые тяжёлые минуты Христа мы не видим рядом с ним его ближайших соратников, и даже после «казни» тело их учителя забирает для погребения совершенно посторонний человек? Не является ли этот факт главным доказательством того, что апостолы знали, что происходит на самом деле, и были уверены, что Иисус жив и не нуждается ни в их защите, ни, тем более, в похоронах?!)
Далее мы читаем у евангелиста Матфея: справедливо подозревая обман (уж не донёс ли кто?), «на другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату и говорили: господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, ещё будучи в живых, сказал: после трёх дней воскресну; итак прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, придя ночью, не украли Его и не сказали народу: воскрес из мёртвых; и будет последний обман хуже первого. Пилат сказал им: имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете. Они пошли и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать» (Мф 27. 62-66). Выше мной высказывалось предположение, что «на другой день» Христа в склепе уже не было, поэтому женщины, придя в воскресное утро «посмотреть гроб», никого там не обнаружили. Точнее, они увидели «юношу, сидящего на правой стороне, облечённого в белую одежду», который являлся, видимо, посланником Иосифа с сообщением о том, что Христос будет ждать товарищей в условленном месте: «Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь... Идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам» (Мк 16. 1-7). Интересно, что у Луки вестниками были «два мужа в одеждах блистающих» (Лк 24. 4).
Чуть позже Иисус решил открыться общине, поскольку, спрятавшись от чужих, от своих не спрячешься, – ему ведь надо было где-то жить и как-то общаться с товарищами. По его совету посвящённые в тайну ближайшие соратники пытались подготовить общинников к встрече с «воскресшим» наставником: «...Одиннадцать Апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону». Однако когда «Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам», это всё равно вызвало панику: «Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа». Тогда «Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк 24. 33-39). Это место в Библии, конечно, должно смутить религиозных людей своей натуралистичностью: ведь дух (святой!), действительно, не имеет ни костей, ни плоти, а Богу не нужно питаться пищей земной. Тем не менее «воскресший» Христос, изголодавшись в своих пещерах, первым делом спросил: «...Есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печёной рыбы и сотового мёда. И, взяв, ел пред ними» (Лк 24. 41-43). И только после этого «...отверз им ум к уразумению Писаний», пишет в заключение Лука, «Они поклонились Ему и возвратились в Иерусалим с великою радостью. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога» (Лк 24. 45, 52-53).
Чем же закончилась эта удивительная история? Уже через неделю после «казни» их учителя апостолы как ни в чём не бывало вернулись на общую для всех родину, в Галилею (кстати, только несчастный Иуда был не из этих мест, что, возможно, и предрешило его судьбу), где «предварял» их «воскресший» Иисус Христос, и снова занялись своими прежними делами – ловили на местном озере рыбу, плотничали и т.д. Община продолжала существовать, и впереди её лидеров ждало великое (а многих и трагическое!) будущее. Впрочем, пока они о том не ведали. Тогда же, после всех этих сложных и опасных испытаний, те, кому суждено было стать первыми из христиан, удивляя всех вокруг, не скорбели по казнённому наставнику и другу, а, напротив, были веселы и жизнерадостны, пели песни, плясали вечерами у костра и т.д. А главный герой этой истории то появлялся среди них, то снова куда-то исчезал, и все вокруг гадали: вознёсся ли на небеса или просто скрывается в окрестных пещерах? И только Мария знала наверняка, где её сын и кто он.
Такова вкратце истинная история Иисуса Христа, описанная в евангелиях её свидетелями и главными действующими лицами (имеющий уши да услышит!). «Но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь» (Ин 21. 25).
В заключение замечу, друзья мои: разумеется, изложенная здесь версия не отличается особой оригинальностью, и я не претендую на славу первооткрывателя каких-то прописных истин и уж тем более не ставлю своей целью кого-то шокировать или – Боже упаси! – задеть религиозные чувства верующих людей. В современном мире эту функцию успешно выполняют СМИ, соперничать с которыми не имеет никакого смысла. Данная статья – всего лишь литературное изложение мыслей, возникших во время чтения книг Священного писания, особенно – текстов евангелистов, слабая попытка представить, как события, рассказанные, вероятно, их очевидцами, могли происходить на самом деле, и понять, почему они, спустя два тысячелетия, до сих пор будоражат человеческие умы.