Замерзшей гусеницей мост согнулся. Мокрые перила. А фонари огонь унылый мне предлагают. Прикурила я лучше бы от мелких звезд, из крупных звезд сплела венок, и засиял бы нимб неоном, и стал трамвай бы пантеоном, и всё цветочным и зеленым вдруг обернулось снова, но пора на выход, как во сне... А звезды все закрылись в кельи, скрыт месяц - ночи крест нательный, и ветер - торопливый кельнер - как центы в кассу, первый снег бросает в лужи. Нервно, зло, сорвавшись в первой же октаве, зима, хотя еще не вправе, размашисто печати ставит на мой озвезденелый лоб.