Дощатая сцена. Посреди её – седобородый старик в шитом из толстого бурого сукна армяке и сапогах с высокими голенищами. Голову его венчает ушанка – набекрень. Старик сидит на грубо сколоченном табурете и, вытянув перед собой руки, издаёт звуки: - ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ. На заднем фоне еле уловима музыка Римского-Корсакова «Полёт шмеля». Внезапно голос из темноты: - Помогите! Старик, прервав на мгновение жужжание, оглядывается – никого. Далее: - ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ. - Помогите! – Раздаётся вновь, и в темноте уже можно разглядеть силуэт бегущего человека. Старик совсем прекращает своё жужжание, оборачивается на голос, всматривается. Подбегающий: - Спасибо, что вы решили позаботиться обо мне. Старик, с удивленным презрением: «Эгэ, помогаешь таким, а они ещё и хамят!», оглядывает подбегающего молодого человека. Тот одет в черное драповое пальто, ворот поднят, белёсые волосы растрёпаны ветром. Подбегающий, насуплено: - Ну-с… а что это у вас, мыльная пена в ухе? Старик, удивлённо ковыряясь в ушной раковине заскорузлым пальцем: - Да! Нет! Вроде?! Подбежавший, облегчённо выдохнув: - А, ну тогда, должно быть, это волна времени так сильно вас захлестнула - её пена, пена минувших дней причудилась мне в вашем образе. Вы, показалось мне, приняли изначально подбегание моё за нечто преступное? Старик, одновременно отвернувшись и сложив на груди руки: - Да ну вас! Подбежавший внезапно толкает старика, тот валится наземь. Успев придержать покачнувшийся табурет, новоявленный хозяин его садится со словами: - В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют. Далее он презренно оглядывается на старика, оставшегося лежать, затем с мерзостной улыбкой вытягивает вперёд руки и издаёт: - ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ. Занавес.