Ожидание послевкусия кофе, притаившееся на глянце сетчатки утро цвета ночи с декабрьским ливнем. Атлантический фронт – говорит Гидрометцентр; чертова слякоть, жди изобилия гололеда – кривится душа в поднывающих позвонках. Жму на блестящие язвочки кнопок мобильника, передаю привет случайному абоненту, авторизирую память и интерфейс понедельничного синдрома невидимости, и все – свысока своего падения. Здравствуй душа, я соскучился, как ты… Прикормленная, смотрит в лес. Накатывает вдохновение подзаборного блюза с кислыми щами. Ставлю точку, договорим завтра, на интерес. ………………………………………………… Интерес мой – геометрия цвета, алгебра звука и проводница поэзия на ниточках голосовых связок усталой реки. Барабанная дробь дождя в водовороте уха скатилась волной черепичной – зимнее отступление, декабрь с пальца правой руки обронил обручальным кольцом серебро и пустился в бега. Подставляю ладони – с неба беда бедокурит бледной балладой. За стенкой темно, в комнате, кое-где, еще теплится свет с бутона, слипающейся под тяжестью вечера, люстры. Прохлада нового тысячелетия, маркированная Водолеем, изливает на голову дерганый трафик. Мое имя – четыре буквы в анамнезе святости. Живу, как умею – хорошее оправдание, хорошая эпитафия, в теории относительности, перемноженной с теорией вероятности. …………………………………………... По-вероятности, дождь и ветер когда-нибудь дадут слабину, и тогда, на сухую, я нарисую солнце в твоих волосах, моя первая-последняя любовь, и тебя – надменный философ, смерть…