Тонко-кислотная струйка ночи кровоточит в зрачках фонарей. В бумажную стружку ветра капает лимфа луны. Клок отрешенный мертвых созвездий провис до костей неба, цвета заброшенных шахт преисподней. А у стены,
расстрелянной гнилью дождя, маячит ржавая дама-смоль, с арфой бескровной через плечо, с судорогой на землистых губах, с нежным настоем из эпилептических трав.
Влагой аспидной ноздри по воздуху. Бродит себе и думает: “Кто бы подкинул на чай?” (вскрытой тряпичной веной, пулей в ребрах осенних).
Водит от савана тенью, ей же скользит в подвалы души – здесь ли свеча? Дышит ли сердце, набитое теплым свинцом?
Я осторожно взгляну ей в лицо, там будет – завтрашний день…