Много тайн укрывает река. Под спокойною мутной водой, В тине, скрытый на годы, века, Медальончик лежит золотой. А хозяина уж не найти Средь всего, что живо иль мертво. Ничего не оставил почти. Лишь короткое это письмо: "Исповедаться я не привык - Лишь чужие грехи отпускал. Я не пастырь - безумный мясник. От своих преступлений устал... Возжелал я красивой любви, Но, добиться ее не сумев, Разбудил в своей буйной крови На невинную девушку гнев. Так по-детски наивна, мила, Темно-русые кудри, улыбка... И деревней любима была.... Но груба любовь эта и зыбка... Для толпы Божье слово - закон. И слуги Его верного тоже. И пронесся над пашнями стон: Ведьм жгли, лишь укрытых рогожей. Я очнулся, но поздно, увы: На нее уж смотрели с опаской. Не пускали уже во дворы И ворота измазали краской. На коленях я каялся ей, Целовал ее руки, колени. Ночью стало внезапно светлей: Несли факелы, хворост, поленья. Ничего не сказала в ответ, Лишь рукой провела по щеке. "Проживешь ты еще много лет, Только ночью не бегай к реке" Колдовство. Нет проступка страшней. Повелось так с начала времен. И осталось от "ведьмы" моей Только прядка волос в медальон..."