Поэт вернулся, бессмертный
и целый,
и обнял воина нежнее,
чем брата.
А на губах его были капли
самого соленого и
больного яда.
Меч покатился к его ногам,
а воин рухнул
глазами в небо.
Смерть была птицей в его руках,
и он кормил её
своим телом,
как хлебом.
Да и руки его
стали легче крыльев,
когда ветер коснулся едва
груди.
И он понял, что
это
была его Последняя битва,
и самое страшное уже позади.
А когда они оттолкнули
землю,
горизонт распластался
запекшейся кровью,
и поэт
рассмеялся
беззвучной тенью...
Значит было не больно.
Совсем не больно.