Когда ей было семнадцать - всё было предельно ясно,
впереди учёба и целый мир непознанный и волшебный,
а теперь она, в принципе, на всё что возможно согласна,
лишь бы не ощущать себя такой одинокой и до больного ущербной.
"Мэри, говорят, пишет стихи и не выходит из домУ"
"Эти стихи никому не нужны, никогда не будут изданы или признаны"
"Слышал, опять приезжала скорая, соседка вызвала - Мэри кричит по ночам"
но эта болезнь не известна нынешним психиатрам и врачам.
Мэри больна пустотой, гулкой, как переход тёмной ночью,
как арка в дождливом Питере,
она запуталась в своих мыслях
будто в мокром, колючем свитере,
дыхания хватает только на крик,
сил - на путь от прихожей и до дивана.
В Мэри зияет страшная пустота -
гниющая депрессией рана.
ей хватает пары сигарет и одного стакана -
и вот она плетётся от стойки к выходу,
прямо под дождь - без зонта или капюшона,
идёт на ощупь почти - дорога до дома – отлично, ей пьяной, знакома...
"В газете писали - Мэри хоронят в четверг,
её сбила машина, пьяную, около магазина Дом"
Её тётка по линии матери зашла к ней в квартиру
и увидела там
стопки исписанных альбомных листов
и портреты какого-то мальчика
с чёрной траурной ленточкой
по углам.