Модест Вадимыч ехал бойко,
Под ним тряслась ритмично койка.
На койке, прочь отбросив стыд,
Елена Павловна лежит
И ощущает задним местом
Свою пихаемость Модестом.
Вот десять минуло толчков -
Она осталась без очков,
Когда толчки сильнее стали,
Её часы на час отстали,
А через сорок два толчка
C игривым писком хомячка
(Взамен обычного контральто)
Она в купе крутила сальто
И, от любви едва жива,
Кричала: «Быстро! Дубль два1»
Тут супротив не скажешь слова,
Модест кивнул и начал снова.
Вдруг стук. В купе стучится кто-то.
"Модест, кончай! Подъем, пехота!"
Модест Вадимыч был проворным,
Момент - и он во фраке чёрном
Забился в дальний уголок,
Уставив очи в потолок.
А стук всё громче раздаётся.
Кому в глухую ночь неймётся?
Оправив царственно одежду
На, над, за, под, везде и между,
Включила Леночка ночник.
Рывок! За дверью - проводник!
"А это что за мизансцена? –
Сурово молвила Елена. -
Ведь мы с партнёром по купе
Давно храпим на канапе
И между делом в полудрёме
Ведём беседу на подъёме».
«Да, мы давно храпим во мраке, -
Поддакнул ей Модест во фраке, -
Но иногда, скача на стыках,
Ведём беседы о великих.
Вот мне не нравится Коровин,
Его мазок слегка неровен,
А госпоже...простите...мисс..
Не очень нравится Матисс».
«А вы напрасно материтесь, -
Сказал боец отряда «Витязь»,
Что в этот именно момент
Их проходил апартамент. –
Я понимаю, вы мужчина,
Но чтоб такая матерщина!
Да чтоб при дамах! Да вот так!
Да вы б хотя бы сняли фрак!
А вы заткните уши, дама!
Интеллигент, а столько срама!»
Одним движением плеча
Сметая встречных сгоряча,
Продолжил путь боец охраны
Проверить ручки и стоп-краны,
Лишь проводница в мятой форме
В купе застряла костью в горле.
А за окном леса и воды,
Сады, равнины, огороды,
То там, то сям журчит родник.
«Короче, что Вам, проводник?"
«Я вас тревожить не хотела,
Ведь мне своё так сложно тело
Вводить в скупую щель двери,
Но так как мы уже в Твери,
А я вам вечером забыла
ПредлОжить кофе, чай и мыло,
То, исправляя сей порок,
Сейчас пришла на ваш порог».
«Спасибо, - молвила Елена,-
Теперь покиньте постепенно
Купе, где мы во сне глубоком
Ведём беседы о высоком.
Оставьте кофе, чай и мыло,
И – чтобы я о вас забыла!»
Ушла работник паровоза.
Дрожала нервно в банке роза,
Стакан вибрировал в ночи,
В штанах Модестовых ключи
Звенели звоном колокольным,
И пахло чем-то алкогольным
(То ль медовухой, то ль вином),
Летели виды за окном,
У одного из переездов
Дралась толпа «чужих» и «местных»,
На полустанке десять баб,
Собравшись в кучку, как генштаб,
И от дождя насквозь промокнув,
С надеждой вглядывались в окна,
Хотя и знали – сей маршрут
Не притормаживает тут
И слойки с мясом и повидлом
Никто не купит, очевидно,
Горела яркая звезда,
Русалки пели у пруда
Так соблазнительно и звонко
(Одна из них ждала ребенка,
Но как такое быть могло,
Елене в голову не шло),
На поезд лаяли собаки.
Модест сидел в вечернем фраке,
Пред ним в костюме от Кардена
Сидела строгая Елена -
Бюстгальтер, сбившийся на шею,
Служил достойным украшеньем
Их дня. И, прогоняя сон,
Сердца стучали в унисон.
(А проводница, выйдя в тамбур,
Рыдая, грызла топинамбур).