У меня под кроватью завелся Шуршик, бесконечно шуршащий о чем-то личном.
У него голубые, с начесом, уши, но для шуршиков это - вполне обычно.
А в прихожей, за стенкой, живет Поскребыш, и скребется ночами, терзая нервы.
Он бежал из большой-пребольшой трущобы, от старинной супруги – ужасной стервы.
В хромоногом столе поселился Мумрик: молчаливый и скромный, в зеленом фраке,
Исписавший стихами весь стол разумник, потерявший ботинок в подстольной драке.
Мы живем очень дружно, храним друг-друга, обожаем гостей, пироги и вишни.
А сегодня пришел Бармаглот-зверюга, одинокий, голодный, и всюду – лишний.
Я дала ему вволю тепла и хлеба, поселила в просторной и тихой ванной:
Он сидит в уголочке, рисует небо, и тихонько мурлычет мотивчик странный.
А на улице – ветер, печаль и лужи, и никто никому ничего не должен…
- Не стесняйся, дружок! Приходи на ужин.
Ты, наверно, скучаешь без нас?
Мы – тоже.