По гулким безрадостным улицам глупым созданьем
во мне остаётся её упоённое эхо,
летит оно вверх - перезвон колокольчиков - смехом
в развилку дорог, где ступаю собой в мира зданье.
Стоит богатырь, мимо свищет разбойник упырно,
на камне начиркано:
"Время! Бывает и хуже...
Иди!
И вперед, не меняя решений и...
Ну, же!
Иди...
И язык подбери, без костей он, в нём дыр нет!"
Стою. Надо "двигать". А кони боятся,
что бросишь их раньше, чем время остынет,
и кто - кого раньше под дыхало двинет -
я стремя, иль время меня, как паяца?
Стою. Надвигается серррое утро.
Оно, как всегда,
одиноко,
бессильно...
По гулким,
грохочущим улицам в сказку меня отвести бы.
Не за руку. Так... Ненароком...
Насильно.