На Московском мосту – лихорадка.
Солнце множится в стёклах машин.
Ослепительные азиатки
ловят в зеркальца души мужчин.
Кто соврал вам о нищих актерах?
О скитальцах, каких-то несчастных?
Как вы смеете нам, мушкетерам,
шить закон, исходя из частных?!
Гладь Днепра отражает кометы –
злые вестницы новых побед.
Вам бы верить в судьбу и приметы,
в психологии ласковый бред.
Но не верю я в сладость покоя –
мне милее святая кадриль!
Я встречаю сегодня изгоя,
добровольца опаснейших миль.
Он погиб на границе Анголы.
Он воскрес на Московском мосту.
Сплетни, поводы и разговоры,
закопал в Гефсиманском лесу.
Как душа его странно притёрта!
Так шелк юности вьётся в харизму.
Он учился презренью – у Чёрта.
А в Китае – каннибализму.
Он узнал и Мосты, и припадки,
лица – грустные, киевский сон.
Он готов продавать лихорадки,
всем, кто в небо и воду влюблён.
Он не чтит ни закон, ни стандарты.
Но он встречам со смелыми – рад.
Развернёт позабытые карты,
и напомнит, где клады лежат.