На войне не бывает излишне строго, только так – вот те планка, давай тянись. На дворе сорок третий с рожденья Бога, но Елена, естественно, атеист. Здесь не вспомнишь о том, что была б ученым – здесь любой изначально войной учен, и давай уговаривай обреченных, что никто в самом деле не обречен. Это служба – служить и стоять на мысли, что когда-то – заплатят по всем счетам, и домой не писать никаких там писем – на Васильевском некому их читать, и никто никогда тебя там не встретит, не подарит цветы, не махнет рукой, ты отлично запомнила, что от Третьей до Смоленского кладбища – да-ле-ко…
Впрочем, так и бывает в двадцатом веке – так, чтоб губы кусать, но вставать с колен. А троянцы какие-то или греки – чем они заслужили таких Елен? Слишком много в них было дурной бравады, слишком выспренни нынешним их слова…
У нее Илиада – под Ленинградом.
На дворе сорок третий от Рождества.