На мосту вороною белой сохну
по тому, кто бросит меня под мост,
где река песка обнажает охру,
я не крикну, максимум разве охну,
и к консервной банке привязан хвост.
Этот мост разводится, как супруги,
перебившие каждый дрянной сервиз,
позабывшие постулат круговой поруки,
а концы моста горят, будто наши руки -
их свести воедино не хватит виз.
Иногда мне хочется вспомнить зиму,
под глазами красные фонари,
я была так приторно несразима,
пироги с сердцами несла в корзине
мальчику, шептавшему мне "гори".
Я мертва с любимым, а с ним - живая,
и молчать привыкла по всем постам,
губы хирургически зашивая,
что ни разу в жизни не успеваю
на свои последние поезда.