ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (личная)
А знаешь, я тоже с подобной соседкой жила… Точь-в-точь, как твоя, только капельку нетерпеливей, наглее, настырнее, жестче, стихийней, сопливей: а как же - колючей обычно рубаха своя. Я первое время ее не гнала за порог, шептались ночами, дружили, ругались до хрипа. Увы, подселение длилось три года почти-то - мой дом нас обеих выдерживать больше не мог. Безжалостно шмотки сложила в ее чемодан, уже не велась на смятение, хлюпанье носом – мое проживание из-за нее под вопросом, и я слишком часто заглядывать стала в стакан.
Она не просила еще пару дней подождать. Я сунула пачку купюр: «Вот, на первое время». Соседка моя посмотрела на деньги с презреньем и вышла спокойно. Я рухнула с воем в кровать…
Неделю, другую казалось, живу как в бреду, чуть позже тоска на апатию тихо сменилась; и только во снах очень живо и жизненно снилось, как я ее где-то на старом вокзале найду: она безбилетницей бродит вдоль ржавых путей, надеясь на добрую душу и чью-нибудь жалость. Я, сжав кулаки, повторяю: а если б осталась, то я бы убила.
И вновь наблюдаю за ней…
***
ЧАСТЬ ВТОРАЯ (обобщенная)
Такая вот хрень… Так бывает – кто «плавал», поймет, что мысли о ней подчинить невозможно рассудку. То счет на минуты, часы, состояния, сутки; то вроде отвык и не ждешь – так пройдет целый год.
Обычного дня неприметный размеренный ритм - вдруг стук, хоть негромкий, но очень настойчивый, нервный. Боишься поверить: да ну, показалось, наверно – ну мало ли кто так похоже на «эту» стучит. На цыпочках тихо крадешься к дверному глазку, в сто пятый наткнувшись на фикус, ругаешься матом, а пальцы дрожат, пульс херачит коротким стаккато и сердце колотится в горле, и сухость во рту. Такое случалось и раньше, раз пять или шесть: однажды сосед из подтопленной снизу берлоги, полгода назад два «свидетеля» с вестью о боге, на прошлой неделе детишки – а-ля полтергейст.
К чертям отговорки – распахнута с вызовом дверь: ну кто там приперся? Входите, хозяин не пуган. И… смотришь – не веришь: она, неваляшка-подруга, стоит, улыбается: «Что ты, как загнанный зверь? А можно войти? Я сто лет у тебя не была. Фу, дым сигаретный… Да брось ты смолить эту гадость» - и плюхнется в кресло, которое в доме осталось, по той лишь причине… Ну просто стоит у стола! Подумаешь, пахнет духами ее до сих пор.
«Как жизнь, как дела? Расскажи, с кем ты нынче воюешь?» И ты понимаешь, что ждал ее, суку, любую, но только не прежнюю (в печень мне ржавый топор!) Стоишь как придурок, не можешь два слова связать, конючишь про книгу: «В редакции вроде бы взяли…». Она перебьет: «Это классно! Не зря мы старались. О боже, прости, я забыла – такая коза. Ведь я не одна (на пороге смущенный амбал), мы тут по пути заскочили, хотелось проведать».
И ты поздравляешь счастливого «новососеда», а сам неудачник и тупо ее про***л…