К. П.
I
Ты знаешь, я тебе одной пою.
Но это даже больше безысходность.
(Не только потому, что жизнь свою
ценю я как ненужную подробность.)
Как боль от мной закушенной губы
все близится назначенная дата -
свидетельство тому, что две судьбы
касались только в точках невозврата.
II
Я оттого сейчас столь говорлив
что всё уже растеряно, что можно.
И каждый новый жизненный отлив
уже не ощущается тревожно.
Но все же осознание причин
приведших к наполнению тетрадок,
уже, конечно, сильно не горчит,
но всё-таки оставило осадок.
III
Ты очень близко. Образ твой - в словах.
Но их, конечно, быть не может много.
Вот так, от непогоды в головах
столкнулись меж собой два монолога.
И очень жаль, что даже наугад
дотронувшись к пульсирующей ране,
ты станешь только менее богат
и символы оставишь на экране.
IV
Я с циферблатом вовсе не в ладах
но было мной замечено воочию -
количество счастливых дней в годах
равно числу ответов в многоточьях.
И все они, тебе благодаря,
прямыми мне удерживают плечи.
Я вырвал те листки календаря
и в памяти тебя увековечил.
V
И летом мне обиднее вдвойне
что солнце не выходит из-за тучи,
что мысли, приходящие ко мне,
меня, быть может, так и не научат
тому, что нету разницы о чём
толкует равнодушный шорох ветра,
что лучше не смотреть через плечо
чтоб письма не послать за километры.
VI
Но даже мной желаемый в стихах
эффект своей уверенности в слоге
уже не дарит твердости в руках,
являясь усилителем тревоги.
Вот потому мой голос так дрожит,
что тема им затронутая - свята,
и чувство, что за строчками лежит,
вдруг может не дойти до адресата.
VII
Представь себе широкую дугу -
то жизнь моя, неровная впридачу.
И я сейчас поверить не могу,
что нахожусь всё там же, где и начал.
Никто не должен чувствовать вины,
но должное отдам я обстановке:
здесь ветер, ты, гитара без струны
и сотни песен. Только без концовки.
VIII
Бывает так, что целый день молчу,
а тень твоя, в ей свойственной манере,
подобно предзакатному лучу
от солнца, исчезает в атмосфере,
оставив у меня не то что страх,
а что-то расположенное между
прощаньем, остающимся в устах,
и тем, что называется надеждой.
IX
Здесь, в городе, который поневоле
виновен тоже в этом положеньи
когда вода, распухшая от соли,
подвластна лишь тебе и притяженью,
где самолет - еще один злодей,
хоть были только взлеты без падений,
я отпускаю близких мне людей
и понимаю ценность сновидений.
19 - 23 июня 2012