… и что же смотришь, словно пытаешься раздавить, наплывающими мыслями и экстазом невысказанных фраз, что вот-вот сорвутся и будут больно хлестать по покрасневших щекам. И не стыдно мне, не стыдно, что смог одолеть твои запутанные мысли и запутать их еще дальше, запутать их еще больше, как путают сети рыбацкие дети у никогда не виденных нами берегов. И ты забилась, как пойманная птица в силках, пытаясь опровергнуть сказанное. И смотрела. Поэтому и смотрела, ища оружие в собственных мыслях и собственных словах. А его не было…. Не было оружия. Оно уже давно заржавело на дне иссохших рек, которые текли в доисторические времена, по которым не ступала твоя нога. Ты забыла его там, бросила дулом или острием вниз, смотря, что это было – ружье или нож. И приобрела что-то тусклое и гадкое, что рвется постоянно с тебя, как с гнойной ямы, а светлое то, что было оружием все так же там, там на дне иссохших рек.