Господи Боже, я знаю - тебя здесь нет, Образ из детства по памяти срисовал. Страшно представить: сегодня впервые нем Тот, кто бездумно миры облекал в слова. Мыслей, поступков причудливый винегрет, Сыщешь в нем разве алмазов на сто карат? Господи Боже, но если талант – не грех, То для чего так жестоко порой карать? Ценное было, вот только сберечь не смог. Минуло, кануло, зимами замело… Я исповедуюсь, словно пишу письмо, Любит гордыня язвительный монолог. Господи Боже, когда бы тоску излить, Вылез бы, выполз бы, выжил, поверь, бы сам. Сбрось мне веревку, на ней завязав узлы, Может, осмелюсь вскарабкаться в небеса. Господи Боже, зачем мне теперь хитрить? В сердце ни капли лукавства, слова – просты: Мне не постигнуть размаха твоих интриг, В раны твои не удастся вложить персты. Господи Боже, молю. Но о чем молить? Ночью опять наважденьем корежит дар. Как Одиссею, застрявшему на мели, Надо, чтоб кто-то меня из-за грани ждал. Господи, счастье ведь прячется в мелочах. Щедро – другим, что задорого не дано. Где мои дети, где дом и в дому очаг - Все, без чего до безумия одинок? Господи Боже, от красок в глазах рябит. Прочь побрякушки – по сердцу проходит срез. Самое время пришло объявить гамбит: Пусть кто-нибудь обреченную пешку съест.
Хватит, не надо мне больше вселенских тайн. Лишь разобраться – что все же со мной не так. Господи, Боже мой… …Линия занята.