На обочине жизни нет шквальных безумных ветров,
всё статично, нет даже назойливых злых насекомых.
Кто в потоке остался, те делают вид «не знакомы»,
опасаясь ненужностью вдруг заразиться со слов.
Время есть на обочине «горе» лечить от «ума»,
выметать сор из мыслей, под «крышей» устроить порядок.
Забывать, как от чувств выпадала душою в осадок.
Созерцательность — это тюрьма, безучастность — сума.
На обочине жизни нет красок и вкусов, всё — муть.
Состоянье бездействия входит в привычки и в мысли.
В тот поток, что без боли, эмоций и счастья немыслим,
силы нет, чтоб заставить себя и по новой шагнуть.
Это страх неудач, безответности чувств и потерь,
прижимает к обочине, вяжет желанья узлами..
Чтоб вернуться к ветрам, и опять задохнуться стихами,
мне бы точку опоры: «Я верю в тебя. Ты — поверь.»