Я уезжаю. Скучай, скучай, Будто бы ждёшь и любишь. К тихой печали моей причаль В стареньком утлом шлюпе. Чёрная речка белым бела – Выпало снега нынче: Лето уже, а такой бедлам. Хнычьте по солнцу, хнычьте – Все, кто оставлен, кто знает как Бьёт тишина наотмашь. Все, кто умеет молитву ткать Из дурноты и жома Сердца студёного – просто ком, Вылущенный, лежалый. Ночь напролёт над своим станком: Господи, припожалуй! И погости. По щеке погладь Взглядом – нежнее пуха. Я и пожалюсь: душа слегла, Словно она – старуха, Словно ей сотня десятков лет – Видела всё на свете. Ты бы мне, Господи, повелел Выйти на вольный ветер. Ну а сама – приросла к скамье. Лишь иногда – вот только! – Я уезжаю к своей семье: Будто на богомолье. А возвращаюсь всегда к нему – Эху вчерашней боли. Хлеба напечь бы из этих мук – Было б тогда застолье! Да и тоски – зелена вина – Вдосталь: хмелей да плачься. И доставай головой до дна – Прячься в тупое счастье: Залакированное льняной Скатертью с петухами. Есть и больнее, коль сам больной. Кто и кровит стихами – Можно по пальцам пересчитать Да отрубить те пальцы. Кто отгорел – не раскроет рта: В панцирь. В ежовый панцирь. Ну а покуда текут слова Сукровицей бодяжной – Думай себе, будто я жива: Не умирают дважды. Сколько бы зим ни прошло теперь – Есть и дрова, и спички. Был да и сгинул куда репей В сердце огромном бычьем. Разве кольнёт иногда сильней – То не твоя докука. Красные птицы на сером льне – В стороны друг от друга.