А леди, от светлой печали немея,
порою смотрела на эту камею.
Ей чудились тени и проблески света...
С холстов галереи веков силуэты
сходили, отмеченные благородством
и зыбкой печатью фамильного сходства…
А камень – простой неотёсанный камень -
копил кропотливо нехитрую память,
был прочной, устойчивой и долговечной
опорой для суетных ног человечьих.
И только порою, от скуки шалея,
хотел хоть на миг стать античной камеей –
бесценной, застенчивой и знаменитой…
Но резчик не справился с глыбой гранита.
Текло и текло, нелюбимое всеми,
бесцветно-пассивно-аморфное время.
Мечтало попробовать твёрдую форму...
коротенький отпуск...ручей хлороформа...
Томилось своим монотонным всесильем...
Несло в никуда тех, кто некогда были...
И что-то дремотно порой бормотало
про то, как финалы впадают в начала...
Материя снашивается, старея, -
и свет изнутри проступает сильнее.
И даже всё то, что безмерно-огромно,
однажды сотрётся до малости скромной.
Когда под прозрачною калькою кожи
мой вечный огонь удержаться не сможет,
пылинка с душою великой горы
укажет мне тропку в иные миры.