Укрываясь от привычных обид,
настоящих или мнимых порой,
он всё чаще в зазеркалье глядит,
где живёт его любимый герой.
Этот мальчик за прозрачной стеной
так же хмурится, кусает губу,
у него такой же чубчик смешной
и едва заметный шрамик на лбу.
Только этот зазеркальный двойник
может срезать метким словом врага,
он быть первым в поединке привык,
и ему любая ноша легка.
Если стали бы его доставать,
он не струсил бы шагнуть на карниз…
Мама горестно вздыхает:
- Опять!
А уроки-то ты сделал, Нарцисс?