Мерцающая тень развесистого клёна, Легла на плечи, остужая летний жар, Муаровым рисунком подбила пеньюар, Касаясь тела в полудрёме немудрёно. Задела стол овальный, кипящий самовар, Фарфоровый сервиз, в котором млела радость, Атласный бант в узоре, шитья витиеватость, Смывая с пухлой щёчки полуденный загар. Играя в прятки с платиной листа сирени, Легко плывя над терном, пробилась в глубь двора. Лазейки находила грудой ухищрений, Чтоб вас спасать под тенью душистого шатра. Причудливо прошлась с зарёй по кромке дачной, Прикрыла доступ света в окна, дверной проём, Остановилась резко крутизной чердачной, Чтобы с закатом солнца уйти за окоём.