Не танцую на канате, не сражаюсь на арене,
а слежу, не отрываясь, за работой гончара.
Он рисует между пальцев сердце новое, живое,
голубая глина очень подойдет моим глазам,
я опять хочу быть Вместе, я хочу, чтоб было Двое,
чтобы розой расцветала виноградная лоза.
А на прежнем, красной глины, было очень много трещин,
и рассыпалось песчано, ветер вымел из груди,
вечный двигатель не вечен, разговариваю резче,
вместо чьих-то нежных слов я пью один валокордин.
Сердце сохнет в желтом солнце, чтобы сохнуть по кому-то,
кандидат еще не выбран, не намечена мишень,
ничего, найду, и будет лучше прежних охомутан,
я выращиваю травку сон-трава-инь-янь-женьшень.
Где же прячется Любимый, тот, кого смогу назвать им,
может быть, уже когда-то снился вещий сон о Нём?
Телевизор снов запрятан в холодеющей кровати,
он сверкает, как и сердце -
Новым
Голубым
Огнём.