Билетов нет, на стадионе давка, болельщиков набито под борбюр. А у меня из психбольницы справка и на ногах испорчен педикюр. Нет, я не гей, партнёры по палате голубизны не видели во мне. В кроссовках и заштопанном халате с балкона сигану по простыне, (как Шурик у которого подругу свели Никулин, Вицин, Моргунов) на стадион к товарищу и другу бегу, не озираясь, без штанов. Я и не бомж ночующий на лавке, которого дубасит каждый мент, согласно резюме в больничной справке у входа предъявлю абонемент в фанатский сектор, где друзья по крыше, которую срывает с головы. Мы будем петь и никого не слышать, вдыхая запах пота и травы. И нам плевать, что где-то там на поле "Шахтёр" - "Динамо" мечется игра, нам нужно оторваться на футболе в судью с трибун пуская фаера. Судья свистит, команды гонит с поля, когда летит с трибуны всякий хлам, а я ору, такая наша доля орать кричалки с матом пополам. Судью на мыло! В порошок стиральный стереть, как стёр младенца Феербах. Пусть знает он, что кодекс наш моральный (оральный) поорать, устроить мах, точнее махач с долбаным Омоном, который нам идёт на перекор. В том сайте, что назвался "Терриконом" прославим мы любимый наш "Шахтёр." Шёл сектор в бой, как варвары, как гунны, сметал Омон наш яростный поток, а я пробрался тихо под трибуны, поймал судью и проглотил свисток. Потом на всех плевался по дороге, орал: "Вперёд! За мной на край земли!" Я Цезарь! И меня в итоге - в тоге (смирительной рубашке) увезли.