Что может быть приятнее раннего утра позднего мая? Чистый прохладный воздух напоен ароматами акации, чубушника, розы, расцвечен щебетанием птиц и деловитым гудением пчёл. Это потом станет жарко, улицы заполонят люди, а шоссе – автомобили, но пока… В общем, нет ничего приятнее майского утра, особенно если идти на работу пешком, а не трястись в переполненной маршрутке. Я иду, упруго отталкиваясь от асфальта, вдыхая острые утренние запахи и приветствуя возвращающихся с удачной охоты кошек… Я иду по забавной улице: посредине – двухполосное трехрядное шоссе, а по краям – тишайшие безлюдные тротуары частного сектора. Почему-то шум моторов глохнет вблизи увитых хмелем и диким виноградником заборов, да и машин пока маловато. …Я иду, погрузившись в приятные ощущения, поглядывая на солнце сквозь темные стекла стильных очков и подставляя лоб свежему ветерку. Абсолютная безмятежность царит в моем сердце. Безмятежность разбивается вдребезги при виде белой «Тойоты», наглухо перекрывшей тротуар. Нет, я все могу понять: крошечное СТО-шечка ютится в гараже, где хлопцы-умельцы берут меньше, чем навороченные автомастерские, и всем нужен ремонт, но это же надо – быть таким идиотом и перегородить проход!!! Бормоча под нос нелестные эпитеты в адрес владельца «Тойоты», я ступаю на проезжую часть. Встречный поток машин обдал меня зловонием выхлопных газов, горячий пыльный вихрь залепил лицо свалявшимся тополиным пухом. Ощутив на губах песок, я не просто разозлилась. Холодная всепоглощающая ярость затопила мое сознание. Обойдя «Тойоту», я складываю пальцы левой руки в замысловатую мудру и рисую символ «хаши». Всё. Отплевываясь от пыли, я продолжаю путь. - Эй, ты! Значит, не всё. Владелец «Тойоты» тянет на 95 кило сплошных неприятностей. Стильные черные джинсы, рубашка-поло, обязательная трехдневная щетина и пивное брюхо. И – глаза: наглые и какие-то тухлые, как у снулой рыбы. Холодная ярость вернулась. - Ты, что ты тут граблями машешь? Сглазила меня? Да я тебе башку откручу! - голос хриплый, будто треснутый, и волны перегара окрашивают слова в цвет болотной жижи. М-да… Я делаю полшага вперед и тихо спрашиваю: - Открутишь? Да неужели? На толстых предплечьях «мачо» появились мурашки, он чуть отступает. Ну, в принципе, правильное решение. Хотя такие козлы обычно считают, что важнее всего их жалкие «понты». Точно, вот он собрался с духом: - Я тебе грабли вырву, поняла? Я тебя замочу и даже отвечать не буду за это! Ведьма чертова! Э, да он вспотел! Фу, ну и вонь… Ведьма, значит? Я чуть-чуть улыбаюсь, показав кончики зубов: - Замочишь меня? Тогда мне придется уничтожить всех, кого ты любишь. Нечто в моем голосе и манере говорить заставляет мужчину посереть, но он еще пытается хорохориться: - А чего же… не меня?.. Слабо? Тихо смеюсь: - Слишком просто. Глупые людишки… Придумали себе: «око за око, зуб за зуб». Возмездие – это когда за тебя платят кровью твои родичи. Страх внезапно придает ему силы и делает злее. Или – глупее (что в данном случае одно и то же): - Всё ты врёшь! Будут меня еще всякие шалавы морочить… Я улыбаюсь. Я снимаю очки и смотрю в глаза человеку. На стильных джинсах стремительно расплывается мокрое пятно, впитывая излившийся ужас. Я продолжаю путь. Он больше не будет ставить машину поперек прохода. Он больше не будет хамить. Он еще очень многое больше не будет делать. Он не скоро оправится. Жаль, что я так разозлилась, но хамов ненавижу, а терпимостью не страдаю. Что ж, одним хамом меньше… Я улыбаюсь одноглазому бесхвостому черному коту, сидящему на заборе. Котяра явно одобряет мои действия. К тому же, что может быть приятнее раннего утра позднего мая?..