С пирмонтских вод приехал он, Всё так же бледный и больной, Всё так же тяжко удручён Ипохондрической тоской... И, добр по-прежнему со мной, Он только руку мне пожал На мой вопрос, что было с ним, Скитальцем по краям чужим? Но ничего не отвечал... Его молчанье было мне Не новость... Он, по старине, Рассказов страшно не любил И очень мало говорил... Зато рассказывал я сам Ему подробно обо всех, Кого он знал; к моим словам Он был внимателен - и грех Сказать, чтоб Юрий забывал, Кого он в старину знавал... Когда ж напомнил я ему Про Ольгу... к прошлому всему Печально-холоден, зевнул Мой Юрий и рукой махнул...
2
Бывало, часто говорил Он мне, что от природы был Он эгоистом сотворён, Что в этом виноват не он, Что если нет в душе любви И веры нет, то не зови Напрасно их, - спасён лишь тот, Кто сам спасенья с верой ждёт, - Что неотступно он их звал, Что, мучась жаждою больной, Всё ждал их, ждал - и ждать устал... И, разбирая предо мной Свои мечты, свои дела, Он мне доказывал, что в них Не только искры чувств святых, Но даже не было и зла. Он говорил, что для других В преданьях прошлого - залог Любви и веры,- а ему Преданий детства не дал бог; Что, веря одному уму, Привык он чувство рассекать Анатомическим ножом И с тайным ужасом читать Лишь эгоизм, сокрытый в нём, И знать, что в чувство ни в одно Ему поверить не дано.
3
Одну привязанность я знал За Юрием... Не вспоминал О ней он после никогда; Но знаю я, что ни года, Ни даже воля - истребить Её печального следа Не в силах были: позабыть Не мог он ни добра, ни зла; И та привязанность была Так глубока и так странна, Что любопытна, может быть, И вам покажется она... Не думайте, чтоб мог любить Он женщину, хотя в любовь, Бывало, веровал вполне, Хоть в нём кипела тоже кровь... Но не способен был вдвойне И в те лета влюбиться он: Он был и ветрен, и умён. Зато в душе иную страсть Носил он...
4
Его я знал... Лицо его Вас поразить бы не могло; Одно высокое чело Носило резкую печать Высоких дум... Но угадать Вам было б нечего на нём... Да взгляд его сиял огнём... Как бездна темен и глубок, Тот взгляд одно лишь выражал - Высокий помысл и упрек... На нём так ясно почивал Судьбы таинственный призыв... К чему - бог весть! Не совершив Из дум любимых ни одной, В деревне, при смерти, больной, Он смерти верить не хотел - И умер... И его удел Могилой тёмною сокрыт... Но цвет больной его ланит Давно пророчил для него Чахотку - больше ничего
5
Его я знал, - и никого, И никогда не уважал Я так глубоко, хоть его Почти по виду только знал, Иль знал, как все, не больше... Он Ко всем был холоден равно И неприступно затаён От всех родных и чуждых; но Та затаенность не могла Вас оттолкнуть, - она влекла К себе невольно. Но о нём Довольно... К делу перейдём.
6
Одно я знаю: Юрий мой Был горд до странности смешной; Ко многим - к тем, кто выше был Его породой, или слыл Аристократом (но у нас, Скажите, где же высший класс?) - Не слишком ездить он любил... Но к князю часто он езжал И свой холодный, резкий тон С ним в разговоре оставлял... Хоть с Юрием, быть может, он Был даже вдвое холодней, Чем с прочими, - в любви своей Был Юрий мой неизменим И, вечно горд, в сношеньях с ним Был слаб и странен, как дитя... Да он любил его, хотя На сердца искренний привет Встречал один сухой ответ...
7
Он помнил вечер... Так ясна Плыла апрельская луна, Такой молочной белизной Сияла неба синева, Так жарко жизнью молодой Его горела голова, Так было грустно одному, И так хотелося ему Открыться хоть кому-нибудь И перелить в чужую грудь Хоть раз один, что он таил, Как злой недуг, в себе самом, Чему он верою служил И что мучительным огнём Его сжигало, - и теперь, В груди его открывши дверь, На божий мир взглянуло раз И с ним случилось в этот час В созвучьи тайном... В этот миг Зачем судьба столкнула их? Бог весть!..
8
Случалось вам видать, Когда начнут издалека Сбегаться к буре облака И ветром их начнёт сдвигать Одно с другим? Огонь и гром Они несут и ожидать Сдвиженья страшно вам... Потом Противный ветер разнесёт Их по противным сторонам... Скажите: грустно было вам Иль было весело?..