порывается ей позвонить - но не знает номера.
а когда она плачет - его будто режут наживо;
он безумно стыдится при ней напускного гонора,
отворотов рубашки - надушенных, опомаженных.
а она представляет, как будет ему рассказывать
о далеких морях и пустынях, во сне увиденных,
о чужих городах, где она не бывала ни разу, ведь
не хотела сама. и его дожидалась, видимо.
она детям давно имена подобрала к отчеству
и составила план прогулок на воскресение.
ей безумно, до дрожи, в него окунуться хочется,
и забыть обо всех недомолвках и опасениях.
они ездят в метро и выходят на той же станции.
он глядит на нее, умиляется. "ну, скажи ей".
но неловкость сжимает дыханье тугими пальцами,
и они до сих пор - безнадежные и чужие.