Мама, мне кажется это – бред,
В явь просочившийся жуткий сон.
Ветер простуженный в ноябре
Ищет по улицам мелкий сор.
Фантики прячет и гонит пыль,
Эхо в проулках зовет: «Вернись!»
Вечер кружится, как нетопырь,
Высмотрит жертву и рухнет вниз.
Отблески пламени юрки и прытки. Где же теперь вид с почтовой открытки?
Здание Ратуши, рыцарский замок... Там лишь руины… Поверишь ли, мама?
Тени по стенам скользят, двоясь,
Смешан с хандрою осенний сплин.
Трещины стёрли фамилий вязь,
Прахом осыпались даты с плит.
Род человеческий прополоть
Точатся лезвия адских кос.
Время безжалостно съело плоть
И добела обглодало кость.
Зреют на клумбах кровавые астры. Это ведь жизнь – не дурацкий блокбастер.
Пиком заходится кардиограмма. Мама, прошу…. Разбуди меня, мама.
Тявкнул встревожено пулемет,
Тут же осекся, притих, сомлев.
Если давно – и успешно – мертв
Страшно Суда ожидать в земле.
Бурно разлился незримый Стикс,
Выплывем вряд ли, как ни гадай.
Тем, кто случайно сумел спастись,
Сказками прежние города.
Смерть скрупулезна – налоговый сборщик, их с каждым часом становится больше.
Нам не дают ни медалей, ни грамот… Что ж мы неправильно сделали, мама?
Шум автострады навеки смолк,
В полночь на улицах правит тьма.
В воздухе запах древесных смол,
Талого снега – пролистан март.
Люки задраить, подъезды скрыв.
Все тяжелее решений пресс.
Загнаны, заперты, хуже крыс…
Глупо надеяться: выход есть.
Лез тут один, но подальше был послан. Нет и не будет счастливого «после».
Снег на губах, как небесная манна. Я не могу так… Прости меня, мама…
Заряды пурги после капели. Бродяга погиб, мы не успели. Две цифры из смет – в списке соседи. Ужасная смерть – заживо съеден. Обличья судьбы… Он ведь отсюда?.. Есть… То есть, был… Черт, как абсурдно! Хоть возрастом шкет – сталкер из лучших… Пошарь-ка в мешке: вдруг что на случай… Горсть фруктов сухих, майка из хлопка и книга… Стихи… Брось на растопку. Бензин по нулям, движемся пешим. А он не стрелял… Разве? Нет, брешешь.
21 апреля 2012 г.