Преклонных как я, по аллее спешило немало,
Догнал и постарше, тянувших друг друга едва,
Но вот обогнать мне их тема никак не давала
И в душу врезались негромкой беседы слова.
– А как были рады победе кощунственной все мы;
Казалось, мы – ангелы и победили чертей,
Прозрели потом, что сошлись две фашистских системы
И мы взяли верх по количеству сданных смертей.
Забыв здравый смысл в жесточайшем военном законе,
Бойцов миллионы и столько ж гражданских людей,
С призывом: «К победе!», как будто к святейшей иконе,
Несли свою жизнь ради смутных по сути идей.
Теперь, разобравшись, скрывать не выходит досаду,
А друг мой, сосед, что за храбрость медаль получил,
Никак не поймет, для чего и кому было надо,
Что брат его старший в земле под Берлином почил…
Затихли друзья фронтовые, наверно в испуге, –
Хоть Берии нет, осторожность живет до конца;
Я их обогнал, пусть закончат рассказ свой о друге,
А мне самому та война не вернула отца.
Но как-то в Берлине, в застолье горячем два фрица –
Калеки фронтов, от душевной беседы хмельны,
Мне «крепкую» лили и вместе хотели напиться,
Чтоб я, их «геноссе», не знал в своей жизни войны.