…и хочется пятиться всё дальше под кровать, и чтобы там был подземный ход…
…или чтобы вдруг превратиться в невидимку и проскользнуть сквозь весь этот кошмар…
…или остановить время и повернуть его вспять – ну хоть на десять минуточек…
…ну по-жа-луй-ста…
старые ходики неожиданно поперхнулись
гиря медленно поползла вверх
стрелки часов закрутились
в обратную сторону
У забора, прячась в его неверной полосатой тени от раскалённого солнца, привалившись к нему облупленными спинами, сидели на корточках рядком братовы дружбаны.
Белобрысая макушка Мишки явно выделялась своей необыкновенной снежной белизной.
Жара вымотала так, что даже и разговаривать было лень, не то что конуру строить.
Дворовый пёс клацкал зубами, пытаясь дотянуться до вьедливого репья под хвостом,
но, осознав бессмысленность этой затеи, обессиленно свалился у кучки кирпичей, вывалив
длиннющий влажный язык и быстро-быстро дыша.
Постройка кирпичной конуры для Шарика откладывалась на неопределённый срок,
по крайней мере до того, как солнышко перестанет палить.
А так было бы хорошо, Шарик спрятался бы от жары в своём собственном домике -
вон сколько кирпичей со стройки натаскали.
И кирпичи такие красные, тяжёленькие.
Вот если такой кирпич подержать немножко в руке, чтобы пообвыкся, притёрся,
а потом так плавно-плавно отвести руку в сторону и выпустить его…
Далеко улетит?
Кирпич улетел недалеко – ровненько до Мишкиной белобрысой макушки, оставив
на ней «особую примету»,которая и предъявлялась юной метательнице кирпичей каждый раз,
когда она приезжала на каникулы.
А в памяти осталась только эта нестерпимая тоска
и чувство неотвратимости наказания,
и звук приближающихся шагов…