Здравствуй, мой родной Неизвестный Тип... Здравствуй, мой Незнакомец с тысячей лиц. Решила написать для тебя пару страниц; Я давно не писала, но были причины: Я тут переживала болезни, например, грипп И примеряла чьи-то бледные и ржавые личины. Было сложно дышать, не спорю, зато не опасно. Расскажу о себе и о том, что со мною было... Я красила все стены ярко-рыжей краской, Орала сильно, так, что у самой кровь стыла. Я находилась в раю из цветного картона, В мире иллюзий и серых, как небо, снов. Почти никогда не жалела патронов И в жизни ни разу не писала стихов. Холода наступили весьма нежданно; Било дрожью, как будто бы током... Как всегда, я была очень странной И старалась не глядеть в окна. Мне, вроде как, воздух очень нужен: Лёгкие словно пустыня Сахара. Прошу, пока мне не стало хуже, Избавь меня от этого кошмара. Я нуждаюсь в тепле и свете, Будто комнатный цветок в горшке. В голове вместо мыслей - ветер, Наша встреча - как кот в мешке... Я разбивала сердце, как стекло, И не собирала осколки с пола; Смотрела на белоснежный потолок Взглядом с примесью немого укора. Я не била в кровь ладони о стены, Бледные пальцы в истерике не ломала, Вовсе не пыталась лезвием по венам, Но, тем не менее, чертовски устала. Мне сказали, что я безнадёжный больной, Замуровали в палате до энного года. По вечерам мы мило болтаем с луной О далёкой звезде и какая сегодня погода... Утром мне солнце желало хорошего дня, Дождь иногда мне на ухо шептал о любви. Слышала от кого-то о крушении моего корабля, Ставшего первою жертвой опасных глубин. Со временем перестала ждать нового старта, Прекратила скучать по тебе... Как ты там? А я... Я теперь не грущу с наступлением марта, Больше не желаю пытаться выбраться из плена, С лёгкостью довожу температуру души до нуля И очень вовремя выкидываю старый хлам...
С любовью, всегда твоя, милая Миллер Эва, Писала тебе все эти глупенькие строчки В один час и восемьдесят три минуты ночи В энном году сорок первого февраля...