И впервые упав на колени,
А душа тяжелее свинца,
Я прошу для нее снисхожденья
Бога-сына и Бога-отца.
Здесь не слышно ни звука, ни стона,
За больничной стеной тишина,
Я, наверно, бледнее иконы,
Хорошо, что не видит она,
Липкий страх, замедляя минуты,
Проникает и в душу, и в плоть,
И кричу я: « Господь перепутал!
Может быть, ты ошибся, Господь?»
Я уверен, во всем белом свете
Не найти изощреннее мук,
Чем налитые мышцами плети
Безнадежно опущенных рук,
Заступись, Боже сильный и правый,
Я не в силах сейчас, мне невмочь
Прекратить эту злую расправу,
Разогнать эту страшную ночь!
Здесь, под дверью больничной палаты,
Я взываю: «Господь, помоги!
Пощади! Я готов на расплату:
На тюрьму, на суму, на долги,
Дай знаменье хоть звуком, хоть вздохом,
Только пусть не кружит воронье,
Если нужно идти на Голгофу,
Я согласен туда за нее!»
***