Я не застал тебя в цветах, улыбчивой, какой я сам хотел бы тебя видеть. Но не увидел, как, замешкавшись, пассажир не видит хвост уходящего поезда. Я застал тебя глухой, искалеченной, не верящей людям, а только технике, с которой ты в итоге и подружилась. Потом я и сам калечил, зачем - неведомо, в глупой попытке опровергнуть своё бессилие. Как антиквар, увидев осколки любимой вазы, берётся крушить все рядомстоящие. Эта агония здравомыслия (неспособного возместить потерю или хотя бы сработать анестезатором) завела в такие дебри, что, пожалуй, к лучшему твоё в них отсутствие. Когда всё сводится к возмещению долга, неизвестно кому и в каком объёме, даже смерть теряет своё устрашающее величие, претворяясь в нечто закономерное, как выплата последней копейки в крéдите - освобождение от процентов.