Опустел наш родительский дом…
Опустел наш родительский дом…
Разлетелись птенцы кто - куда
"А для связи есть телефон.
Ты, мамуля, звони иногда!"
У будильника резкий звонок
В тишине прозвучит как набат.
Зацепил в ковре коготок
Старый кот и орет, супостат.
Лики, молча, смотрят с икон.
А в окошко калина: «тук-тук».
В пустоте горькой слышится звон,
Словно вестник долгих разлук.
Как звоночки, детей голоса
Наполняли когда-то наш дом.
Никого. И скупая слеза
Тихо падает на телефон.
Забытый дом
Старый домик на краю деревни,
Здесь не вьется из трубы дымок.
У забора заросли сирени.
На калитке страж - большой замок.
Здесь витает запах запустенья.
Поросли бурьяном двор и сад.
Бродят в этом доме сновиденья,
Грустно в окна смотрится закат.
Птиц не испугает скрип калитки.
Покосилась у крыльца скамья.
А на ставнях паутиньи нитки.
И в саду не слышно соловья.
"Люди, где вы?" - скрипнут половицы.
В печке ветер пошуршит - вздохнет.
На столе лежат клубок и спицы…
В доме одиночество живет.
Старый домик на окраине
Старый домик на окраине.
Три окошка на закат.
Ветер хлопнет глухо ставнями,
Скрипнет дверь воспоминаньями…
В чем же домик виноват,
Если быть ему - развалиной?
Рядом с ним громады выросли,
Гордо смотрят свысока.
И увидеть можно издали
Так горят неоном вывески,
Крышу гладят облака.
И пощады, нет, не выпросить.
Скрипнет тихо половицами
(Мол, "прощаю") старый дом.
Напахнет травой-душицею,
Спрятав окна шторкой ситцевой,
Чуть вздохнув, пойдет на слом,
А душа - в полете с птицами.
Надежда старого дома
Осенние дожди сменил мороз,
И пухлым снегом устлана дорога,
Сбежал куда-то осенью Барбос,
Что жил все лето под моим порогом.
Пустыми окнами смотрю я вдаль.
А вдруг вернется кто-нибудь знакомый?
Напрасно жду, и помнят-то едва ль
Хозяева о деревенском доме.
Но я могу еще хранить тепло,
Когда бы печку только затопили…
Но все тропинки снегом замело
И жизни покидают меня силы.
Я буду жить, пока живу надеждой –
Вернутся все, и будет всё как прежде.
Я вернусь
Вспоминаю свой старый дом…
Всю семью за большим столом…
Сколько лет это было назад?
Пролетели годы как дым,
Стал и я, как отец, седым.
Что ж так щиплет сегодня в глазах?
На погосте отец и мать.
И никто не выйдет встречать.
Тихий зов замер вдруг на губах.
Житель я давно городской,
Но зажато сердце тоской
В этих каменных джунглях-домах.
Но настанет день - я вернусь
В дом, где помню все наизусть.
Там я - свой, и совсем не чужак.
Грусть калитки
Как кряхтит по ночам старый дом!
Спать мешает колодцу и мне,
А еще - вспоминать о былом,
Когда был старый дом жильём,
А не чах под луной в тишине.
Днем, под солнышком, так тяжело -
Одиноко скрипеть на ветру.
Всё бурьяном вокруг заросло,
Но ведь было же рук тепло,
Открывавших меня поутру!
Надо мною грустит старый клен,
И штакетиной стонет забор.
Через столько прошедших времен
Помню крик: "Купаться идем?"
И влюбленных ночной разговор.
Так хочу, чтобы ожил наш двор,
Чтоб звенели детей голоса,
Чтоб в ответ им звучал птичий хор,
Не скрипела б щеколда-затвор...
Верить хочется мне в чудеса.
Но напрасно всё вдаль я смотрю,
Жди-не жди, не приедет никто.
Вместе с домом встречаю зарю,
От тоски скриплю да скриплю,
И колодец наш высох, пустой.
Эпилог
Домовой присел со вздохом
На крылечке, на резном.
«Плохо, - шепчет, - очень плохо
Двор зарос чертополохом,
И крапива под окном,
Тишиною дом укутан,
И она так тяжела…
Нет уж прежнего уюта.
Ой-ка, глянь, не меньше фута
Печка трещину дала!»
Домовой вздохнул печалясь,
Поднял крепкий посошок,
Поглядел на дом, прощаясь.
- Эх, прошла пора златая,
К людям я пойду, дружок.
Буду их томить незримо
Неизбывною тоской
От того, что дом покинут!
Без людей быть нестерпимо.
Вдруг придут? Хоть на постой…
Печь починят и ограду,
Двор от сорняка спасут,
Запалят в Углу лампаду,
Больше – ничего не надо…
Пусть хоть лето поживут!