Найти пресловутую VIP-сауну удалось не сразу, пришлось еще созваниваться с Колей, и он вышел Галку встречать. Несмотря на позднее время и будний день, заведение явно не пустовало: из-за плотно закрытых дверей слабо доносились звуки веселья разной степени безудержности. Из персонала по пути никто не попался, - может, попрятались. Коля выглядел бледным и несчастным, в полголоса уговаривая Галку не переживать.
- Мыкола, хватит меня подбадривать, я уже большая девочка.
Коля стушевался окончательно и, предварительно постучав, отомкнул ключом одну из дверей в конце коридора. Открывшаяся картина впечатляла: некогда уютный, обшитый деревом предбанник, не выдержав буйства гусарской пирушки, превратился в тухлый хлев. Пахло, правда, не сеном и навозом, а хуже: ханкой, закусоном и развратом. Трое участников мальчишника еще шевелились. Галка в меру вежливо поздоровалась с мрачными Стасом и Серегой. Третьего, который ожесточенно сражался со шнурками своих ботинок, она не знала.
- Меня зовут Александр, можно – Шурик, - представился он, чересчур тщательно выговаривая слова.
- Безумно приятно. Галина, - ответила она, рассматривая центр композиции.
Центр представлял собой обширный стол, на котором в полном беспорядке теснились бутылки и тарелки с остатками закусок, причем бутылки преобладали. На столе, уронив буйну голову на могучие руки, почивал Петрович. Галка заглянула сбоку: нет, не совсем голый, поджарые чресла кое-как обмотаны полотенцем.
- Эк он меня заждался, а, Коля? Зачем вообще меня вызвонили, неужели не могли вчетвером его упаковать? И не многовато ли у вас тут чахлых сисятников по полу валяется? – Галка подцепила носком ботинка черную тряпочку совершенно несерьезного размера.
- Галина Дмитриевна, давайте его разбудим, - канючил Коля.
- Ну давай, - вздохнула Галка и потрясла гранитное плечо, - Игорь, просыпайся! Давай вставай! Бери шинель, пошли домой.
С тем же успехом можно было пытаться расшатывать волжский утес.
- Коля, придержи его за руки, чтобы вдруг не начал ими махать, - попросила она и стала поливать голову Игоря водой из бутылки, продолжая тормошить его за плечо и приговаривая, - Устин Акимыч, что ж ты так нализался-то? Вставай, собака страшная, хлябь твою твердь! Эй вы, группа поддержки! Быстро кофе или чаю крепкого, он зашевелился!
Петрович не только зашевелился, но и подал голос. Колина страховка пришлась очень кстати, иначе мощная длань жениха смела бы Галку в дальний угол. Игорь сначала заворчал, как грозовая туча, роняя частые капли с лохматой башки, но полив из бутылки не прекращался, и ворчание постепенно переросло в возмущенный рев, местами членораздельный. Если опустить отборный мат, превалирующий в выступлении, его пафос сводился к следующему:
- Отвали, лахудра! У меня невеста есть, вы, шалавы, ей все в подметки не годитесь!
Несравненная невеста зашлась в диком хохоте, вода в бутылке закончилась, а мокрый Петрович снова затих, побулькивая в луже минералки. Зардевшийся Коля начал вытирать руководство одним из многочисленных полотенец, валяющихся по диванчикам, и при этом неодобрительно косился на замершую в живописных позах группу поддержки. Только Шурик, как наиболее трезвый, тупо шатался перед самоваром, изображая приготовление чая или кофе.
- Галина Дмитриевна, вы уж его не ругайте, пожалуйста, когда проспится. Он тут только водку пил, а больше ничего…
- Господь с тобой, Коля, - Галка отсмеялась, - человек напился впервые за полгода, что же его ругать? Если и дальше так пойдет, я ежедневно свечки в церкви ставить буду, пудовые. Но вот как нам пробудить этот монумент непокобелимой верности? Смотреть он на меня не хочет, на слух не воспринимает. Давай попробуем воззвать к подсознанию, используя другое чувство. Подними-ка ему голову, веки можешь не трогать.
Она порылась в сумке, достала флакончик туалетной воды, пшикнула себе на ладонь и поднесла ее к носу Игоря. Несколько долгих секунд ничего не происходило, но вот Петрович вдохнул поглубже раз – другой и, не открывая глаз, расплылся в счастливой улыбке:
- Масик мой прие-е-ехал!
Коля придерживал его одной рукой под подбородок, другой – за волосы. Посопев еще немного в надушенную ладонь, Петрович приоткрыл мутные несфокусированные очи:
- Масик… о-о! Масики, сколько вас приехало?
- Все, как один, никто не отказался. Счастье мое, вставай, пожалуйста. Восстань ото сна: надо одеваться и ехать домой.
- А мы где?
- В бане.
- Нужно помыться, - закапризничал Петрович.
- Ты помылся уже.
- Масик, я нажрался!
- Вижу, милый. Собирайся, поехали.
- Поцелуй меня!
- Я тебя поцелую. Потом. Дома.
- Нет, сейчас!
- Кончай балаган! – Галка начала сердиться, - какого хрена ты здесь «Укрощение строптивой» изображаешь?
- Мужики, масик меня целовать не хочет, - пожаловался Петрович наконец-то замеченным дружкам и пригорюнился, - никуда не поеду, пока не поцелует!
- Ладно, - согласилась невеста и поставила перед ним чашку кофе, - тогда я тоже остаюсь. Заодно и попарюсь, с лахудрами.
И она, рассудив, что иначе Петровича нипочем не увести, сняла куртку, бросила ее на ближайший диванчик рядом со своей сумкой и стала неторопливо расстегивать пуговицы джинсовой рубашки.
- Галь, ты чего делаешь? – Игорь выхлебал кофе, который настойчиво совал ему Коля, и речь его стала немного разборчивее.
- Раздеваюсь; ведь ты остаешься? Значит, и я с тобой, как верная боевая подруга. А одетым подругам в бане делать нечего.
Расстегнув рубашку, Галка присела на диван и сняла мокасины с носками. А затем, встав босиком на коврик, медленно стянула узкие кожаные брюки.
- Прекрати стриптиз, Галина! Здесь же люди! – Петрович попытался встать, но не смог, запутавшись в своем полотенце.
- Перед ними тоже не марсианка, не ослепнут. Я вам не мешаю? – обратилась она тоном девицы из рекламы к людям, выстроившимся в шаткую футбольную стенку. Люди ответили согласно сценария того же ролика. - Видишь: люди не против. Они любят, когда баба правильная. Вот Галина Мельникова – правильная баба! – и Галка сняла рубашку.
Своей фигуры и загара ей нечего было стесняться. Конечно, не Памела Андерсен, но все натуральное и обвиснет еще нескоро; а рядом с Галкиным «нижним бюстом» отдыхала сама Джей Ло. Оставшись в очень игривом комплекте цвета красного вина, она достала из сумки заколку и аккуратно подобрала наверх волосы. Тишина в предбаннике нарушалась только гневным сопением Петровича, катающего желваки по скулам. Сломался он лишь в тот момент, когда невеста завела руки за спину, собираясь расстегнуть бюстгальтер: шарахнул кулачищем по столу и взревел, вращая налившимися кровью глазами:
- Довольно!!! В Господа Бога и весь Царствующий Дом, вдоль и поперек… - малый Петровский загиб, который он хотел исполнить, наполовину затонул, заблудившись в хмельных извилинах.
- … С присвистом, через семь гробов и в центр мирового равновесия, - закончила Галка, не опуская рук.
- Все!!! Мы уходим! Галина, ты едешь со мной! Коля, где мои шмотки?
Игорь начал шумно одеваться с помощью Коли, бдительно следя, как Галка облачается параллельно с ним, и бухтя под нос:
- Нет, ну что творит, мужики добрые! Что вытворяет! Совсем наглость потеряла, разбаловал я ее на свою голову. В баню ей захотелось, париться! С лахудрами! Что творит!
«Что-что! – думала Галка, застегивая куртку, - ничего особенного: осваиваю искусство витья веревок».
Петрович, опираясь на верного Колю, погнал невесту к выходу. Она же, широко улыбаясь, напоследок подмигнула мальчишкам и показала факальный палец:
- До послезавтра, ребята!