Я впервые попала на клирос четырнадцатилетним подростком. Конечно, знать ничего не знающим ни о церкви, ни о церковном богослужении, ни, тем более, о богослужебном пении.Но в те годы - давным-давно - в храмах любой молодой человек был редкостью, а по имеющему слух и, пусть неполное, но специальное музыкальное образование, не один клирос скучал. Ибо пение на службах воплощалось в двух вариантах: хлыщеватый хор подрабатывающих выпускников хоровых отделений различных заведений, из которых каждый старался "выделиться из толпы" и которым служба была до фени; и, так называемые, "бабушки",возрастом от сорока и выше, среди которых попадались и "дедушки".Они чаще всего нот вообще не знали. Поэтому, как только я появилась в церкви, мой духовник сразу определил мне клиросное послушание. В том храме регентом левого(бабушкинского) хора был грустный дядечка средних лет, а пел у него десяток тетушек. Я должна была встать, спрятавшись между ними - ведь за "молодежь на клиросе" у батюшек могли быть неприятности, - и пытаться научиться, наблюдая за процессом. Ой, как сначала было страшно! Мозг с трудом усваивал незнакомые названия: "херувимская", "прокимен", "ектенья", слух - уйму разных распевов одних и тех же слов. Помню, я ломала голову - как же регент их не путает? Откуда он знает, когда так надо петь "Господи, помилуй", а когда - эдак? Это была неизвестная, таящая неожиданности и опасности, страна, по которой я двигалась ощупью, не догадываясь, что останусь здесь навсегда. А те, кто здесь остается навсегда, знают, почему они это делают. Потому что клирос - место нашего служения Богу. Наша Голгофа и наша земля обетованная. Здесь открываются нам смыслы догматов, замысел Божий о людях и Его безмерная Любовь. А также - свое безмерное недостоинство. Редко ведь удается удержать внимание целую службу, ни разу не ошибиться, не обидеться на близстоящего, не послать, хоть бы и в уме, едкого замечания дьякону или чтецу.Клирос - самая настоящая школа жизни. А какая красота открывается внимательному наблюдателю! У каждого на клиросе - своя роль, свои задачи. Если ты регент - ты должен не только знать устав, уметь грамотно махать рукой и давать тон. Твоя задача - помочь певчим спеть. Ты - лицо хора, полноправный участник службы наряду со священнослужителями и псаломщиками. Ты ответствен за все, что происходит в хоре. Если певчий ошибся - значит, ты непонятно показал, невнятно дал тон, открыл не ту страницу.А может, ему не видно, он далеко стоит? Если же певчий уже непробиваемо туп - значит, ты вообще зря пустил его на клирос! А еще ты должен виртуозно менять на аналое тяжелые фолианты и разлетающиеся листочки. Попадать в тон дьякона. Рассчитывать темп песнопения в зависимости от темперамента священника. И притом еще и петь, причем тем голосом, которого сегодня не хватает в хоре.:))) Певчие,если они по нашей московской традиции, поют простое четырехголосное осмогласие, тоже выполняют каждый свою задачу. Главный голос - "второй",тот, что в классической гармонии называется "альт". В реале это может быть и сопрано и тенор и кто угодно. Суть в том, что он исполняет мелодию. Он должен быть крепким, звучным, ведь это центр четырехголосия. И он должен быть подвижным и виртуозным,иначе не спеть, например, киево-печерский распев. А самое важное - он должен чисто и крепко интонировать, иначе все развалится! "Первый" голос дублирует мелодию в терцию. Это очень красиво! Надо очень внимательно слушать, чтобы сливаться со вторым, быть его обертоном, отражением, альтер эго. Надо следить, чтобы ни перекрикивать второй голос, ни пищать еле слышно. Первый голос - это красивая брошка, заключительный штрих на одежде хорового звучания. "Третий" голос, в просторечии "тенор" - придает пению законченность, полноту. Он заполняет собой "квинту", промежуток между мелодией и басом. "Тенору" нужно иметь низкий бархатистый тембр, хороший слух, ибо нет ничего неприятней фальшивой квинты, и особую способность скакать на кварту вверх и вниз. Опора же всего хора, конечно, бас. Хороший "бас" - уже не то, что "полдела", гораздо больше! Даже, если он не бас, а баритон,тенор или контральто. Хор без баса - как дом без фундамента, машина без колес, корабль без киля, масло без хлеба. Петь без баса можно, но грустно. Зато, когда все есть, когда стоят рядом плечо к плечу, когда каждый слышит, как его голос растворяется в голосе соседа, когда слова будто сами собой произносятся одновременно, синхронно... тогда наступает особое, неописуемое состояние, почти катарсис, и ты - уже не ты, а часть чего-то другого, общего. Хора, богослужения, мира... вселенной! И это - счастье. Ради этого стоит жить. И,значит,я не зря пряталась среди тетенек, учила распевы и продиралась сквозь церковнославянский текст. И не зря училась музыке. Ничто в мире не случайно!