Как ребёнок, на сладкое падкий, Так убогий златого тельца Принимает в себя, без остатка; До бесславного (впрочем) конца. И превыше людских интересов, Их волнует животная жизнь, Двадцать первый – начало; от бесов Русь свалилась в напасть катаклизм. Вновь среди чертовского разгула Слышен дикий раскатистый смех, Это падший, слуга Вельзевула, С наслажденьем взирает на грех. От душевности - русской отрады, Пепел в сердце, гниения чад, Насаждая пороки, награды гнусь не просит, растлению рад. Громкий гул из под дикого пресса, Над Россией свершается акт; И ещё не закончена пьеса, Начался только первый антракт.