Она умерла спустя четыре недели... (Рассказ / миниатюра)

Ты пришла домой в половине десятого.
Я сидел на подоконнике, и пролистывал какой-то глянцевый журнал, периодически поглядывал в окно.
Ты прошла через всю комнату. Присела на диван. Скинула тяжёлое, длинное пальто и уставилась своими громадными, бирюзовыми глазами на меня.
Я оторвался, перевёл взгляд и…и не смог выдавить не слова.
Знакомые глаза были далёкими, отрешёнными, чужими.
Ты смотрела не на меня, а куда-то внутрь, глубоко-глубоко.
И столько боли и страданий было в этих глазах, столько отчаяния, что мне невольно захотелось исчезнуть из нашей тесной, однокомнатной квартирки или просто перевести взгляд. Но сил на это почему-то не хватило…
А ты всё смотрела и смотрела, и почему-то молчала, только изучала моё и так уже давно изученное тобой лицо.
Я тоже не смел, прервать это нетерпимое для нас обоих молчание и лишь постукивал костяшками пальцев по батарее.
Прошла целая тягостная минута.
Вскочила, резким движением сорвала с шеи шарфик, быстрым шагом подошла ко мне. На миг коснулась губ обжигающим поцелуем, обняла такими красивыми руками, и в самое ухо, еле различимым шепотом:
- Я умираю,- оттолкнула, прошла через всю комнату, села в глубокое, так не любимое тобой кресло и почему-то улыбнулась…
Спокойной, умиротворённой улыбкой…
Вам никогда не говорил любимый, дорогой, близкий человек, человек ради которого живёшь, дышишь, ради которого спокойно,  без колебаний отдашь свою жизнь, что он умирает?
Не говорил, абсолютно спокойно, с ноткой безразличия в голосе, не говорил так, как будто спрашивал, что приготовить вам на ужин? И, слава богу! Потому что это жутко, страшно, больно, не выносимо, просто катастрофически!
Я продолжал сидеть на подоконнике, а она в кресле.
- У меня рак крови. Запущенная стадия. От силы еще месяц. Никто не поможет. Уже слишком поздно, - и все это коротко, обрывками, в полголоса, с умиротворенной улыбкой.
И каждое слово, как пощечина, как удар по самым больным местам, как ушат холодной, нет, просто ледяной воды, и все это так больно, так жутко, так страшно, так не выносимо, просто катастрофически!!!
Я подошел к ней, присел на пол, обнял ее ноги, прижался плотней… и заплакал, горько и по-мужски. Абсолютно сухое лицо, а в душе такая боль, что просто кричи!
А она как всегда запустила руку в мои волосы и гладила по голове, и самое жуткое, молчала и улыбалась.
И каждая минута была хуже предыдущей.
И становилось все тягостнее и невыносимей…
А утром я ушел.
Собрал все свои вещи, по привычке приготовил ей завтрак, и ушел.
Ушел навсегда, бросив ее умирать.
Вот так одну, без поддержки, с болезнью наедине.
Это было ровно год назад…
Она умерла спустя четыре недели…
А сейчас я сижу в полутемном коридоре, смотрю на выкрашенную белой краской дверь, и держу в руках медицинское заключение.
И в точности, шепотом, чтоб никто не услышал, повторяю сказанные ею тогда слова:
- Запущенная стадия. От силы месяц. Никто не поможет. Уже слишком поздно.
И я приду домой, сяду в кресло, скину с себя куртку, возьму трубку и наберу, знакомый до боли номер, скажу гудкам:
- Я умираю, подожди еще чуть-чуть… я скоро… обещаю…
А при встрече, если она случится, обниму крепко-крепко, и в самое ухо:
- Прости меня, ради всего святого, прости. Дурак. Люблю. Больше жизни люблю. Веришь?
И все у нас будет хорошо, все будет просто отлично, точно так, как мы мечтали в той, еще реальной для нас обоих жизни…