Ночью становится лучше и голодней, сны осторожно обходят меня с флангов Знаешь, давно хотелось уйти за ней, Луны считать по временным фалангам… Здесь мне уже не тихо и не смешно, ночью длиннее тени и тоньше пальцы Мама, теперь мне кажется, что грешно в самый тревожный час не улыбаться. Кажется, слово новое вяжет рот: не рассказать равняется свищ у сердца, Яблоки вдруг завяжутся на Сфирот, я проведу ладонью по лбу иноверца, Что прорастает, когда язык иссох; нет ни молитвы для капельниц и шприцев Мама, в ночи мне кажется, что Бог — не журавль в небе — в руке синица.