Задыхается гусь от жары в духовой полынье.
Жёсткий жареный дым нападает на воздух - заплатой,
домовито-густой...
За окном - атлантический град,
дождепад из атлантов, глотающих небо, - как водку...
Ремонтировать город - опасный, как Авеля брат.
Ремонтировать небо -
калашником,
воем,
отвёрткой...
О, как вялен ремонт!
О, как вял шестистенный Эдем!
Как невзрачен паук,
и суха паутина кривая...
Слышен лифт, марсианским принцессам шуршащий: "je t'aime".
Слышно, как батареи хрустят,
как вода закипает
в металлическом хемуле в платьице пара и клемм
металлических ниток...
Флотилия чашечных лодок
подставляет под тёплого света разжиженный крем
обожжёный водою и хлоркой ржаной подбородок.
Бледный дух целомудрия стен и обмылков стекла.
Хруст хрящей тишины в предпоследней за час сигарете...
Каждый вечер в окне крутят фильм про "как в синь протекла,
как малиновка хрупкая, кроткая девственность смерти
двадцати четырёх кирпичей изумрудного дня"...
Каждый вечер - крутить на мизинце их запах и соску-
память.
И репетировать голос со дна,
где уже не умеют, как мы, ремонтировать слёзы...