Ты исчез в июльской дымке, город. Пыль. Асфальт. Жара. Поток машин…
А вдали...? Ну, ничего - такого. Облака вразбежку бело-голубым!
Лечь в песок, живот-к ладошкам солнца.
Плеск реки…
«В ударе» малышня - деловито строят замки, рвы, колодцы.
«Куличи» пекут, с ведёрком хлопоча.
Пацаньё «гудит»…
Ныряют - прямо, боком!
«Маааам! Ещё немноооожко?! Ну, давааай..???».
Но, в ответ, (непререкаемое!) строго:
«Я сказала...? Хватит! Вылезай!!».
«Мученик», с тоской в душе и взоре,
думая: «Вот, глупости!»,- бредёт.
«Дааа… Себе ж дороже с «нею» спорить-
женщины…! Ох,.… вредный же народ!».
Пёс у кромки мечется, чтоб в воду,
за хозяином: «Куда…? А я - с тобой?!».
Только боязно ж…?! И шлёпает по носу,
набежавшею от катера волной.
Пекло. Жажда. Пиво. Газировка.
Сок арбузный липкий - по рукам…
Из-под бережка выкапывают что-то:
«Ну, дак чё...?! Нахолодилось уже, Вань...?!»…
С луга к вечеру потянет духом сенным.
Мокрой свежестью. И сочною травой.
Чем-то вкуусно так..
Как будто мёдом светлым, с шапок донника снесённого пчелой.
Воздух нежный, как парное молоко…
Томной бронзы вдосталь влито в тело.
С речки сыростью ночною нанесло...
костерком...
страдающим напевом.
Жар спадает…
Солнце сходит сонно…
И пора уже…
Давным-давно пора
возвращаться- в душный пыльный город,
к чуть привядшим клумбам во дворах.
Аккуратно взрезана
серпом облаков окалина на небе.
Упоённотомные бредём…
В душ и - спать!
А отпуска – неделя...