А солнце всезнающим мастером
Поводит руками лучей
И жарит мартёнка на матерном,
Чтоб он «повертался шипчей».
Во все закоулки, тенистости
С фонариком март заглянул:
Ни льдинке не выказал милости,
Все пёрышки снежные сдул.
Кипят, словно щи, дела вешние!
И вот уже стук каблучков
Шлёт каждой асфальтовой трещине
Приветы девичьих обнов.
И даже пылинки весёлые,
Покинув подсохшую грязь,
Счастливейшими новосёлами
Исследуют землю, кружась.
Казалось и мне, вдохновенному,
Что нужно весну обживать,
И лиры пассажи по бренному
На скрипки и флейты менять.
Казалось, зима обезглавлена
И в пепел сожжён её мех,
Но ночью, некстати, неправильно
Вдруг выпал ещё один снег…
Последний, отбеленный истово,
Как для новобрачных постель.
Он молча сиял – чище чистого –
И слушал свою же капель.
Он таял легко, понимающе,
Он так был на «первый» похож,
Что в лике его умирающем
Все тайные смыслы прочтёшь.
Прочёл их и я – вешнеподданный –
Под музыку грая ворон,
Нежданной тоской облицованный –
Свидетель зимы похорон.
Вороньих следов самолётики
По белому снегу – гуськом.
Написано шрифтом из готики
Два слова: сочтёмся потом.