Мне не счесть миллионов лет. Я - и звезды, и тьма и свет. На одной из букета планет, Молвит мной молодой поэт. Не серьезно, с лихим раскатом. Иногда даже резким матом. Громко плачется и смеется. Так "моё" изо рта его льется. Ах! А сколько он раз умирал! Ах! А сколько он жил! Кто бы знал... И теперь. В двадцать первый век, Новый он поэт-человек. По заплеванной Ленинградской, Он с усмешкой идет залихватской. -"А домища-то, дураки! В ряд балконы, как кулаки. Молча пялятся поселенные - Скупословы мясобетонные. Обреченно будильники ставят. А не то на работах вставят! Так накручивают их каждый день В циферблаты. А день-то - в тень..." Пишет он, ставит три точки. И пускает по ветру листочки. Неизвестного времени года. В пасть раскормленного народа. И идет сквозь дурную толпу. Чтоб увидеть её одну. А та любит и ненавидит. Но во снах его часто видит. По таким вот фильмы снимают. Да, такие болваны бывают. Усложняют, хнычут, страдают... И в разлуке гнилой умирают. В фильмах чаще же любят-прощают. И обратно идет он один. По проспектам знакомым, пустым... Как улыбка висит Луна. И два глаза - фонарь, звезда... Точно в койку легла в город ночь. По хозяйски. А день - прочь. День в Амуре покорно тонул. Неизвестный поэт уснул. А вокруг шелестят провода, Что ведут целый взвод в никуда. Проститутки, бомжи и собаки Поселились в одном бараке. И кружит над городом стая - Птица мира. Голодная, злая. И клюет, и жрет из помойки. Город помнят забытые стройки. Это всё в чехарде дня и ночи, Врывается в его очи. Спит он. Тихо окутанный мной. Тьмой, и светом и пьяной звездой... На одной из букета планет, Молвит мной неизвестный поэт. Снова едкий дым сигарет... Я - весь Мир! А поэт - мой след. __________________________________ 01 декабря, 2011