Нет, конечно, число год от года случалось, ставилось на полях
в тетрадях взрослеющей Даши. Да и мать становилась краше
раз в году: наносила помаду, в платье к лицу и с шеей в духах
суетилась по дому, выводила сервизную утварь маршем.
В полночь плакала за двоих и шептала сумбур-молитву.
Время верности не преграда, надо только суметь привыкнуть.
Она сумела: и к нему за две ночи, и к годам без него,
к тишине, подрывающей нервы.
Он вернется. Пускай не сегодня, но
не готовить – нельзя, не одеться – тоже. Чисто женское суеверье.
Как бы выдержать и дождаться…
- Он вернется.
- Да как же, мам?! - Дарье двадцать, страдает из-за
не-секрета, что жизнь её – сувенир от отца на память.
- Не вернется! - не верит Даша (в календарь и в парад сервиза).
- Успокойся, увидишь скоро.
Обещал он, - сказала мама,
уходя за помадой новой: прежняя стерлась в корень.