И я душою леденел,
предощущая смерти стужу.
А кровь лилась толчками в лужу,
и снег вокруг неё чернел.
Был ранен зверь. Он издыхал.
И он смотрел в меня без злобы,
с тоской, разящей наповал,
как будто часть своей утробы,
звериной боли и хворобы
в меня навек переливал.