Он был суров, мой дикий предок,
Природе светлой вопреки,
Ловил слабейших и обедал,
Кроваво обнажив клыки.
Не знал ни слов, ни букв, ни чисел,
Не знал, что через столько лет
Его лицо к себе приблизит
Один рассерженный cубъект.
Не знал, что я в дворовой ссоре,
Взглянув в квадрат чужих зеркал,
В порядке злобных аллегорий
В себе узнал его оскал.
Животный ген всегда на месте,
Живёт во мне из тех веков.
И только нет покрова шерсти
И окровавленных клыков.