Пролетают осторожные шмели,
зависают на мгновенье в васильках,
а за нами много выжженной земли,
что надёжно обозначена в тисках.
Я не думаю, что будет там, потом.
У войны свои законы и размер.
Окопались, нам земля чужая – дом,
а за бруствером оно – СССР.
Как-то странно, не люблю я тишину.
Мы идём по плану, от карандаша.
Ожидаю я короткую войну,
смотрит небо в нас июлем, не дыша.
Брест, Бобруйск, а нынче Минские луга
покорила огнедышащая сталь,
василёк качнулся цветом у виска,
не расскажет огонёчком про печаль.
Там у русских видно - каша и разброд,
не собраться им, наверно, до Москвы,
скоро – кофе, шоколад и бутерброд,
и Москву займём, наверно, до зимы.
Василёчек, русс. цветочек, василёк,
провожает вдаль дивизию на марш,
только он сегодня знает, словно Бог,
что костями ляжет каждый экипаж.
Синий пламень, разукрасились поля,
в пыль ложатся у обочины цветы,
всех покорностью своей благодаря,
открывая небу белые кресты.
11 ноября 2011 г.
С-Петербург